— Это не то, чего мне хочется.
Что было делать Липпо? Он снова пришел на следующий день к деревьям, чтобы выстругать лыжи. А маленькая синица снова запела:
— Опять ты здесь! — закричал гневно Липпо и снова бросил поленом в птичку.
Ему и в голову не приходило послушаться совета маленькой синицы. Он приготовил по-своему лыжи и принес их Тапио.
— Это не то, чего я хочу, — затряс огромной зеленой бородой Тапио.
И на третий день снова пошел Липпо, и маленькая птица снова запела свою песенку:
Теперь Липпо подумал про себя другое: «Хорошо же, я сделаю так, как ты говоришь, ведь не без причины твердишь ты одно и то же». И он последовал совету маленькой синицы.
— Это подходит! — сказал Тапио, увидев новые лыжи. — Теперь я тебя отпускаю, вы можете спокойно возвращаться домой.
Липпо с женой и маленьким сыном собрались в путь. Тапио также надел новые лыжи, чтобы довести Липпо до дому, и сказал:
— Идите только по моему следу, а где я палкой выкопаю яму в снегу, там всегда останавливайтесь на ночлег. Но смотрите каждый вечер делайте себе хижину из густых сосновых веток, чтобы вас не увидели звезды.
И Тапио уже заскользил по белому снегу, а Липпо пошел по его следу, взяв за руку жену и таща за собой в санках маленького сына. Только теперь понял Липпо синицу! Лыжи Тапио с воткнутыми в них ветками прокладывали глубокую борозду в снегу и обозначали следы ног старца так, чтобы Липпо не потерял пути.
К вечеру Липпо увидел маленькую яму там, где перед ними прошел Тапио: старец выкопал ее палкой в снегу. Рядом лежал целый зажаренный олень, которого хватило на ужин Липпо, его жене и маленькому сыну. Из густых сосновых ветвей они сделали хижину и остались здесь на ночлег.
На следующий день они продолжали свой путь, захватив с собой в дорогу остатки жареного оленя. К вечеру они снова увидели в снегу след от палки Тапио, и снова рядом лежал зажаренный олень. Опять они сделали хижину из сосновых ветвей и остановились на ночлег.
На третий день утром они снова двинулись в путь, всюду следуя за Тапио, пока к вечеру в третий раз не заметили след палки Тапио в снегу. Теперь рядом лежал им на ужин зажаренный глухарь.
— Но теперь уже недалеко до дома, — воскликнул радостно Липпо, — потому что сегодня старец приготовил нам всего одного глухаря!
И они соорудили себе хижину менее плотную. И звезды заглянули сквозь ветви и увидели Липпо и его спящую семью.
Когда Липпо проснулся на следующее утро, он нигде не нашел своей жены.
Липпо вышел из хижины, взглянул направо, затем налево, но уже больше не увидел следов Тапио. А без них Липпо не знал, куда ему идти. Ему не оставалось больше ничего другого, как только сесть с маленьким сыном перед избушкой и ждать удачи. Вот рядом с ними пробежал стройный олень, заревел и промчался дальше.
Ничего другого не появилось в окрестностях, а между тем уже наступил вечер. Здесь он должен был снова провести ночь. Наутро опять у входа лежал глухарь, опять поблизости от них пробежал и проревел олень.
Так много лет провел он в маленькой хижине, сделанной из сосновых ветвей. И каждый день перед входом лежал жареный глухарь, каждый день вблизи от них пробегал олень.
Здесь вырос его сын, ставший за эти годы умным, красивым парнем.
Однажды он попросил у отца длинный стебель камыша, чтобы сквозь него осмотреть окрестности и определить, далеко ли они находятся от дома. Липпо приготовил стебель камыша и дал его сыну. Едва тот взглянул сквозь него, как сразу же воскликнул:
— Наш дом недалеко отсюда, мы находимся около нашей земли!
И действительно, едва они вышли из хижины и прошли вперед один или два шага, как тотчас же оказались дома.
Сын Липпо впоследствии стал родоначальником лопарей (лапландцев)[10].
Чудесный олень
Венгерское сказание
Менрот, гигант, после вавилонского смешения языков поселился на земле Эвилат. Там у жены его Энех родились два сына — Хунор и Мадьяр. Однако у гиганта Менрота, кроме Энех, были другие жены и, кроме Хунора и Мадьяра, было еще много сыновей и дочерей. Эти сыновья и их потомки живут в Персии, лицом и фигурой они похожи на гуннов и лишь немного отличаются от них речью. Так как Хунор и Мадьяр были первенцами Менрота, то они жили отдельно от своего отца, в собственных шатрах.