Потом ему захотелось спать, и он так сладко заснул, что широко открыл рот от удовольствия. И тут ему приснилось, что его рот, подобно пчелиному улью, полным-полон жужжащими пчелами. Он очень удивился, пробудившись, так как то, что ему снилось, отчасти оказалось правдой. Одна заблудившаяся пчелка до тех пор порхала туда и сюда, между цветами и спящим мальчиком, пока не обрызгала медом раскрытых губ ребенка. С тех пор с уст Пиндара полились песни слаще меда. Дефант, сам прекрасно игравший на флейте, истолковал это чудо так, что его сын, когда подрастет, будет мастером еще более известным, чем он сам. Некоторое время он обучал сына, но Пиндар так быстро усваивал знания, что отец скоро закончил свою науку. Он посылал сына к самым лучшим музыкантам Греции, чтобы тот учился у них, овладевал искусством создавать прекраснейшие песни, подобно тому как пчела вбирает в себя мед с цветов, и Пиндар от каждого своего учителя что-нибудь брал. Когда он вырос, то стал самым знаменитым певцом Греции. Прославленные герои и великие цари наперебой просили Пиндара, чтобы он воспел их славные деяния. И он воспевал каждого, кто выделился среди остальных людей каким-нибудь прекрасным поступком. Греческая молодежь через каждые четыре года собиралась на Олимпе, чтобы там в великий праздник Зевса устраивать состязания. Пиндар всегда присутствовал там, и лучшей наградой для соревнующихся была ода Пиндара в честь победителя.
Однажды случилось, что в Дельфы на праздник Аполлона пришла целая толпа паломников с богатыми дарами, с сотнями баранов для жертвоприношения. Среди них был также и Пиндар, но с пустыми руками. С насмешкой спрашивали его остальные: «А что же ты принесешь в жертву Аполлону?» — «Благодарственную песнь», — отвечал Пиндар с поднятой головой, так как знал, что певцы могут принести жертву богу звучными, мудрыми словами. Но паломники только смеялись над ним.
Аполлон же благосклоннее всего принял жертву Пиндара и приказал, чтобы жрецы в день его праздника, прежде чем закрывать храм, призывали у алтаря: пусть придет Пиндар, ибо он приглашен на пир богов! И Пиндар мог пировать вместе с Аполлоном и дельфийскими жрецами, поедая мясо жертвенных животных. В храме был установлен трон, и на него никто не смел садиться — он всегда был свободен и ожидал Пиндара; когда же Пиндар приходил, то, восседая на нем, он исполнял гимны в честь бога Аполлона.
Пиндар воспевал также Пана, и пение поэта так нравилось козлоногому смеющемуся богу-пастуху, который сам умел прелестно играть на пастушьей свирели, что он выучил песни Пиндара, пел их и танцевал под их звуки, когда уходил вместе с горными нимфами в долину между горой Меналом и Кифероном.
Боги любили Пиндара, и люди уважали его, и так дожил он до прекрасной старости. Но и в преклонном возрасте он в сопровождении двух дочерей всегда шел туда, где мог прославить победы героических мужей. Ему было уже восемьдесят лет, когда во сне ему явилась Персефона, царица подземного мира, и так сказала ему: «Ты прославил всех богов, и лишь для меня ты за всю твою жизнь не написал ни одного гимна. Не поздно еще исправить свою ошибку, пока ты еще не прибыл в мои владения».
Спустя десять дней Пиндар умер — он как раз в это время принимал участие в праздничных состязаниях в Аргосе. Его сожгли на погребальном костре в Аргосе, а две его дочери собрали драгоценный прах в урну и, громко рыдая, принесли его домой в Фивы. В Фивах жила одна старая родственница Пиндара, которая очень любила исполнять его песни. С сияющим лицом встретила старая женщина двух опечаленных девушек и рассказала им, какой она видела ночью чудесный сон. К ней явился Пиндар и спел свою новую песнь, гимн Персефоне, в котором воспевалась также золотая колесница Аида. Старая женщина, встав утром с постели, записала песнь Пиндара, посвященную подземному миру. Она показала запись двум девушкам, которые утешились и вытерли свои слезы. Так бессмертен сладкозвучный поэт, и не умирают его песни, переходя из уст в уста.
На доме, в котором жил Пиндар, жители Фив написали: «Пусть никто не сжигает дома поэта Пиндара!» После смерти поэта его дом чтили как священное место паломничества. Даже враг пощадил его: спустя сто лет после смерти Пиндара, когда завоеватель мира Александр Великий сжигал Фивы, он приказал своим солдатам, чтобы они берегли дом поэта как зеницу ока[17].
Возникновение мира (космогония) и появление богов (теогония)
В мире прежде всего существовали Хаос — зияющая пустота или, согласно более позднему толкованию, беспорядочная путаница элементов, и Эрос, или Любовь, — первая действующая сила. Источники противоречат друг другу в объяснении происхождения Урана — Неба и Геи (Ге) — Земли: одни утверждают, что Уран появился ранее Геи, другие говорят обратное, но в общем все они согласны с тем, что Гея была супругой Урана. Детьми Урана и Геи были сторукие великаны (hekatonkheire) — Бриарей, Котт, Гиес. Их детьми были также циклопы — Бронт, Стероп и Арг, у которых было по одному глазу посредине лба. Они изготовили впоследствии для Зевса молнии под руководством Гефеста в подземной кузнице. Их кузница находилась, по некоторым преданиям, в глубине Этны, а по другим местным преданиям — в огнедышащем кратере другого вулкана. Первые дети Неба и Земли были суровыми и грубыми великанами, чудовищными и бесформенными образами туманной древности, еще не сформировавшегося мира. Среди них не было Полифема, с которым имел дело Одиссей (гомеровский эпос): это также циклоп, жестокий великан с единственным круглым глазом, но он сын Посейдона и нимфы Тоосы.