— Был подан протест, — уведомил его он. — Ваши противники говорят, что вы применяете магию.
— Ну и что? — спросил мой наставник. — Правила этого не запрещают.
— Ну, официально — да, — признал судья. — Но на этот счет уже давно заключено джентльменское соглашение.
— Мы не джентльмены, — усмехнулся Ааз. — Поэтому посторонитесь и дайте нам играть.
— Но если вам можно применять магию, значит, можно и вашим соперникам, — настаивал валлет.
— Что это меняет? — зарычал Ааз. — Начинайте Игру!
Внезапно меня осенило.
— Минутку, Ааз, — произнес я. — Судья, мы готовы согласиться, если только ваши маги будут применять свое умение на поле.
— Что? — удивился судья.
— Что слышал, — гаркнул Ааз. — Если ваши маги присоединятся к командам и станут получать все шишки, как наш маг, то тогда они вольны использовать любые свои фокусы, принесенные с собой на поле. В противном случае они могут оставаться на трибунах вместе со зрителями и держать свою магию при себе.
— Это кажется справедливым, — согласился валлет. — Надо уведомить обе команды.
— Слушай, Скив, — обратился ко мне Корреш, когда судья убежал. — Да ты просто гений!
— Действительно превосходно, — кивнул Плохсекир.
— Именно такое командование и побило армию Большого Джули, — гордо добавил Гэс.
Я скромно отмахнулся, но голова моя мгновенно закружилась от похвал.
— Давайте подождем с поздравлениями до конца Игры, а? — предложил мой учитель.
Это замечание было до обидного точным. Нам еще предстояла большая часть битвы, и другие команды уже выставляли против нас своих лучших игроков. В полном молчании мы приступили к делу.
Не буду описывать период за периодом. Многое из случившегося я пытаюсь забыть, хотя иногда, проснувшись среди ночи, резко сажусь в постели, покрытый от воспоминаний холодным потом.
Валлеты знали свое дело. Нас спасли только недюжинная сила и свирепость моих товарищей по команде да кое-какая вдохновенная магия вашего покорного слуги.
Однако опускать в повествовании некоторые происшествия, случившиеся в кульминационные моменты Игры, было бы непростительной небрежностью.
В тот полдень Глип достиг совершеннолетия. Не знаю, в каком возрасте у драконов это происходит, но к Глипу оно наверняка пришло во втором периоде. Внезапно пропала игривость, приводившая ранее к моим вылетам из седла. Каким-то уголком своего драконьего мозга Глип обдумал положение и пришел к выводу, что мы заняты серьезным делом.
Я, разумеется, этого не знал.
Когда я в очередной раз левитировал мяч в свои руки, то естественно, рассчитывал на защиту моих товарищей по команде. К несчастью, наши противники предвидели это и разработали соответствующий план действий. На Корреша и Ааза навалились по трое игроков, не позволявших им прийти ко мне на подмогу. А ко мне приближались двое всадников.
Увидев их, я страшно испугался. Ведь кошка бегала быстрее Глипа, а жук казался просто неуязвимым. Я начал лихорадочно оглядываться в поисках пути к отступлению. Но, как оказалось, беспокоился я напрасно.
Вместо того чтобы срочно ретироваться, Глип угрожающе опустил голову. Когда кошка готовилась к прыжку, он выпустил ей в морду струю огня, опалив усы и заставив присесть на задние лапы.
Я был так поражен, что даже забыл о надвигающемся на нас жуке. А Глип не забыл. Его хвост двинулся на перехват бронированной угрозы. Раздался звук, словно зазвонил большой церковный колокол, и жук, прекратив движение вперед, начал бесцельно бродить по кругу.
— Молодчина, Глип! — закричал я, наклоняясь вперед, чтобы потрепать его по боку.
Это было моей ошибкой. Не успел я выпустить мяч из рук, как один из валлетов подпрыгнул и сорвал мяч со спины дракона, где он балансировал. Я с размаху ударил по нему посохом, но он увернулся… в сторону Корреша.
Длинная рука тролля подцепила завладевшего мячом противника и с силой шмякнула оземь.
— Большой Грызь поймать! — крикнул он, подмигивая мне.
Валлет лежал, не двигаясь, и бригада с носилками быстро рванула на поле. С начала Игры число запасных за боковыми линиями заметно уменьшилось. Я уже отмечал, что на поле действовали весьма грубо.
— Скажи мне, что ты этого не видел, — прорычал Ааз, подходя к нам.
— Что именно? Как Корреш блокировал противника или как Глип остановил двух всадников? — гордо спросил я.
— Я говорю о мяче. О том, как ты отдал его, — резко произнес мой наставник. — Теперь, когда удача наконец-то улыбнулась нам, ты начинаешь…
— Ты действительно считаешь, что он действовал неплохо? — обрадовался я. — Я всегда говорил, что у Глипа большие способности.