Голос расхохотался. Усман состроил перекошенную гримасу и выстрелил вверх из подствольника. Рискованный выстрел, хорошо, что сейчас нет ветра и граната не упадет нам на головы.
Граната разорвалась внутри частокола. Двумя прыжками я рванулся к стене, прислонился к ней спиной, а потом быстро перебежал метров на пять в сторону, не хватало еще, чтобы мне на голову обрушили что-то тяжелое. Усман повторил мой маневр, он стоял рядом со мной, тяжело дыша, и я удивился его поведению, ведь ему лучше было бы занять симметричную позицию по другую сторону ворот.
- Твой амулет, - шепнул Усман одними губами, - я предпочитаю находиться под его защитой.
Стрельцы попадали в снег и проворно отползали в стороны, стремясь побыстрее оказаться вне сектора обстрела пищалей, стволы которых торчали из бойниц и судорожно подергивались. Очевидно, стрельцы внутри крепости пришли в замешательство, и я их понимаю.
Усман перезарядил подствольник.
Минуту-другую ничего не происходило, а потом снова раздался тот же голос. На этот раз он донесся сверху, со стены.
- И вправду амулет, - сообщил голос. - И оружие у вас забавное. Но это не помешает залить вас смолой, когда будет нужно. А если отбежите от стен, попадете под обстрел.
- Следующая граната будет зажигательной, - пообещал Усман.
Он блефует, в нашем боекомплекте все гранаты осколочные и осталось их девять штук на двоих. Нет, эту крепость нам не взять.
- У кого амулет? - спросил голос. - А, ну да, ты говорил, у друга… значит, у тебя… принеси клятву и я прикажу открыть ворота.
- Какую клятву? - не понял я.
- Повторяй за мной. Клянусь отцом и сыном и святым духом, что не причиню никакого зла сему замку и его обитателям. А если нарушу сию клятву, пусть мой амулет утратит силу.
Замку? Он называет это замком? Ну-ну, каждый сходит с ума по-своему.
Я повторил клятву и крест колыхнулся. Он как бы сообщил мне, что понял смысл произнесенного и что мне лучше не нарушать эту клятву. Интересно… это что, получается, здесь надо выполнять обещания?
Пищали втянулись внутрь бойниц, миномет мелькнул над стеной и убрался куда-то вниз. Ворота со скрипом приоткрылись, ровно настолько, чтобы человек смог протиснуться внутрь.
Усман протиснулся в щель, я последовал за ним, а за мной внутрь частокола просочились Иван и Устин.
Аркадий Петрович больше всего походил на Дениса Давыдова из старого, еще советского, фильма. Коренастый бородатый мужичок небольшого роста и неопределенного возраста, на первый взгляд совершенно неотличимый от крестьянина. Но, если приглядеться, обращаешь внимание на тонкие черты лица, тщательно скрытые под густой растительностью, и еще на то, что в его глазах скрывается куда больше разума, чем кажется с первого взгляда. В руке Аркадия Петровича был кремневый пистолет, а нацелен он был в грудь Усману.
- Бросайте оружие, - приказал Аркадий Петрович. - И нечего дергаться, бусурманин, не потребовал ответную клятву - сам виноват. И ты не дергайся, а то амулет рассыплется и не жить тебе.
Лишь на мгновение лесной князь отвел взгляд от Усмана, но этого оказалось достаточно. Неуловимое движение всего тела, удар ногой, выстрел, пистолет, кувыркаясь, падает в снег, рука Усмана скользит за спину и вот уже в горло разбойника упирается автоматический пистолет Стечкина. Усман не успел снять его с предохранителя, но Аркадий Петрович этого не знает.
- Принести клятву никогда не поздно, - проговорил Усман, тяжело переводя дыхание. - Повторяй за мной. Клянусь отцом и сыном и святым духом, что не причиню никакого зла сим путникам. А если нарушу сию клятву, пусть мое слово утратит силу.
Аркадий Петрович растерянно хмыкнул и повторил клятву. Стальные объятия разжались, Аркадий Петрович отступил на пару шагов, потер шею и задумчиво проговорил:
- А ты силен драться, как там тебя…
- Усман.
- Аркадий, - он протянул руку и состоялось рукопожатие.
Аркадий повернулся ко мне.
- Сергей, - представился я и пожал протянутую руку.
Иван рукопожатия не удостоился.
- Давай, Усман, командуй своим, пусть заходят, - сказал Аркадий. - Да пусть не боятся, никто их теперь не тронет. А мы пойдем в горницу, выпьем по рюмке чая, - он хихикнул, - поди, устали с дороги?
16.
Эта изба выглядела век примерно на девятнадцатый. Печка была с трубой и обложена изразцами, украшенными абстрактным узором. В углу кухни висел обычный деревенский умывальник с деревянным соском, две комнаты были обставлены совершенно нормальной мебелью, на полу лежал совершенно нормальный ковер, явно недорогой и сильно вытертый, но все-таки ковер.
Аркадий достал из совершенно нормального серванта (только без стекол) прозрачную бутыль литра на два и три стакана.
- Тишка! - крикнул он куда-то в пространство. - Притащи из погреба огурчиков да сала… хотя…
- Я ем сало, - сообщил Усман. - Запрет пророка на свинину носит не этический, а гигиенический характер. В жарком климате сало быстро портится, а здесь его употребление ничем не грозит.
- Значит, вы не относитесь к ортодоксальным мусульманам? - спросил Аркадий.
- Нет, - ответил Усман, - я ваххабит.
- Как интересно! - воскликнул Аркадий. - Вы относитесь к суннитской ветви или шиитской?
- Ни то ни другое.
- Неужели исмаилит?
- Нет, - Усман усмехнулся, - гашиш я не курю. Учение аль-Ваххаба… послушайте, неужели вам и впрямь все это интересно?
Аркадий засмеялся.
- Честно говоря, нет. Гораздо больше меня интересуют другие вопросы. Например, ваша кулеврина. Она почти не дает отдачи, как такое может быть?
- Я не инженер, - пожал плечами Усман.
- Жаль. А идея напихать порох внутрь ядра очень даже хороша. Только как получается, что ядро не взрывается в стволе?
- Я не знаю, я же не инженер.
- Очень жаль. Тогда я не буду спрашивать вас, зачем на вашей пищали закреплен такой странный рожок в нижней части. Хотя… позвольте, я сделаю предположение… нет, тогда должен быть еще один рожок с порохом. Ладно, давайте не будем ждать Тишку и выпьем за знакомство… простите, Усман, вам, наверное…
- Наливайте, - махнул рукой Усман. - Пророк дозволяет употребление запретного в лечебных целях. Я довольно сильно замерз.
- Значит, вы скорее суннит, чем шиит.
- Да, - согласился Усман, - я скорее суннит, чем шиит.
Мы выпили, после чего Усман решительно отставил стакан в сторону.
- Дальнейшее - грех, - заявил он.
Тощий мальчонка лет четырнадцати притащил кадку с солеными огурцами и нехилый шмоток сала, и мы закусили. Через соседнюю комнату прошмыгнула какая-то женщина, на кухне загремели кастрюли и вскоре оттуда потянуло запахом чего-то съестного и довольно вкусного. Я ощутил, как водка (неплохая водка, кстати!) начала помаленьку разогревать внутренности. Оказывается, я здорово продрог.
- Хорошо вы здесь устроились, - проговорил Усман, задумчиво осматривая интерьер. - И не скажешь, что все это в лесу.
- Вся Россия в лесу, - ответил Аркадий, - и почему мой дом должен быть беднее, чем подворье какого-нибудь князя в Москве? Я ведь тоже в некотором роде князь.
- Лесной, - хихикнул я. Водка начинает действовать.
- Да, лесной князь, - согласился Аркадий, - так меня и называют мои разбойники. Впрочем, какие это разбойники… Мы ведь почти не грабим, только изредка, когда какой-нибудь отморозок пытается провезти товар без пошлины и без должной охраны. Я беру недорого, дешевле заплатить мне за спокойствие, чем монаху за сопровождение.
- А дорожная стража? - поинтересовался я.