Физически бэр и рентген совершенно разные единицы, у них даже размерность разная. Рентген оценивает способность излучения ионизировать воздух, а бэр — его способность переносить и передавать энергию. Для любителей парадоксов: доза в 10 000 бэр, многократно смертельная, переносит всего 24 калории тепла, то есть она может подогреть 24 грамма воды на градус.
Лучевые поражения оцениваются в бэрах, а не в рентгенах, потому что бэр автоматически учитывает "поправку на массу": при одинаковом облучении более крупный человек получит меньшую эквивалентную дозу. На профессиональном сленге физиков рентгены и бэры смешиваются, тем более что количество рентген можно непосредственно измерить дозиметром, а бэры нужно считать.
Реплика:
— А зиверты?
Ответ:
— Тут все совсем круто. Прежде всего, есть такая единица — грей, она равна одному джоулю на килограмм или ста эргам на грамм (эрг на грамм называется радом).
Чтобы получить из грея зиверт, надо грей поделить на так называемый коэффициент качества — Q, который показывает, во сколько раз данное конкретное излучение воздействует на организм сильнее, нежели рентгеновское излучение при той же дозе. Таким же образом действуют, когда нужно получить из рада бэр.
Понятно, что зиверт и бэр связаны таким же соотношением, как грей и рад, то есть в 1 зиверте должно содержаться 100 бэр, хотя на самом деле содержится 102. Не боюсь признаться, что не знаю, почему.
Миллизиверт, естественно, это одна тысячная зиверта или 0,102 бэра. Лучевая болезнь диагностируется, как правило, при дозах выше 250 миллизивертов или где-то около 25 бэр.
Между 300 и 400 бэрами (3 и 4 зивертами, 3000 и 4000 миллизивертов) лежит так называемая полусмертельная доза: считается, что при отсутствии медицинской помощи при такой дозе умирает половина контрольной группы.
Реплика:
— А откуда такое название — зиверт?
Ответ:
— Зиверт — это какой-то шведский ученый. Не знаю, чем он заслужил такую немалую честь, как собственная системная единица измерения. По табелю о рангах он становится вровень с Ньютоном, Джоулем, Максвеллом, выше Эйнштейна и того же Рентгена, именем которого названа всего-навсего внесистемная единица.
Реплика:
Наверняка какой-нибудь зеленый.
Ответ (программист, 30 лет):
— Вы будете смеяться, но — да! Я погулял пока по Сети и нашел ссылочку. Вот, цитирую: "Выдающийся шведский радиобиолог Р. М. Зиверт еще в 1950 г. пришел к заключению, что для действия радиации на живые организмы нет порогового уровня". Фактически это он изобрел эту самую теорию малых доз, о которой мы столько говорили.
Реплика:
— Интересно, какой процент тех, кто голосовал за все эти нормы в миллизивертах или в десятых долях милизивертов, вообще мог внятно объяснить, о чем идет речь, и хотя бы ответить на вопрос: миллизиверт — это много или мало?
Физик (45 лет):
— Есть еще кюри, это тоже внесистемная единица измерения, позволяющая оценивать активность изотопов. Один кюри — 37 миллиардов актов распада в секунду. В СИ вместо кюри используется беккерель — это один распад в секунду. Понятно, что кюри это 37 миллиардов беккерелей. Радиоактивное загрязнение измеряется в кюри/кв. метр, кюри/кв. километр, кюри/литр, кюри/килограмм. Можно, конечно, и в беккерелях, но очень уж неудобно.
Мощность излучения измеряется в рентгенах, деленных на время (обычно — рентгены/часы). Задача для средней школы: если мощность излучения составляет 1500 рентген/час или 25 рентген в минуту, а среднесмертельную дозу мы оценили в 350 рентген, то сколько минут можно пробыть у источника радиации, чтобы иметь 50 % шансов выжить? Ответ: 14 минут…
Для оценки можно грубо считать, что загрязнение в 1 кюри на квадратный метр создает радиоактивное излучение мощностью около 10 рентген/час.
Надеюсь, теперь все понятно… Возвращаемся к теме.
Ведущий (психолог, 44 года):
— В жизни каждого отдельного человека бывают события, обычно достаточно драматические, к которым человек возвращается так часто, что времени на развитие, продвижение вперед, решение текущих задач у него не остается. Для общества — большой и сложной системы — такие воспоминания тоже существуют и влияют на принятие решений о настоящем и будущем. Психологи рекомендуют взглянуть на страхи и трагедии детства с высоты своего взрослого, нынешнего опыта, принять случившееся как фактор своей эволюции и таким образом завершить гештальт — закрыть поток бессознательных импульсов, отчаяния и ошибочных действий во имя прорвавшихся чувств из минувшего. Когда человек не желает идти дальше, а стремится искать виноватых в прошлой истории, то психолог спросит его о той вторичной выгоде, которую пациент получает, не меняя своих умонастроений. Как правило, такая выгода находится: например, все считают человека бедным-несчастным, все помогают, сочувствуют, жалеют, не заставляют проявлять волю, решительность и трудолюбие.