Реплика (студентка, 18 лет):
— Да, теперь к "атомной войне" относятся много спокойнее. То есть, конечно, в обществе осталась всеобщая паника по поводу непонятно чего, непонятно где, непонятно зачем. Армагеддон, "атомный гриб" и ужасные мутации, как на Барраяре… Но все это исходит от старшего поколения, и нас не трогает.
Наше представление насчет войны создается массой ролевых и компьютерных игр про "постатомное общество", целая субкультура есть. В двух словах: апокалипсис стандартизированный игровой. На уровне: хлеба нет, а макияж и коньяк всегда найдутся.
В нашем семинаре есть японист и еще двое" японутых", то есть любителей Страны восходящего солнца. Они появляются и исчезают. Благодаря им троим, мы иногда едим суши и знаем цели Японии в XXI веке. Японист говорит редко и кланяется, как японец. У него еще есть кличка "шпион".
Реплика (переводчик, японист, 25 лет):
— Согласно вашей логике, господа, японцы легко могут применить локальное ядерное оружие, потому что они отработали свой страх и завершили гештальт. После Хиросимы страна поднялась над собой и без комплексов смотрит в Будущее.
Получается, что нам понятно, куда клонится следующий Сюжет… Нам пора сменить "рамку", господа. Пока мы не думаем про японцев, японцы могут очень даже думать про нас и про Америку. И могут не видеть между нами разницы, например.
Реплика (эксперт по логистике, 34 года):
— Сюжет ядерного противостояния и так сменился Сюжетом распада России, после Чернобыля очевидно было, что мы проиграли войну за то, чья система лучше, но вместе с этим и глобальная ядерная катастрофа перестала маячить перед глазами… Уже неплохо для дальнейших шансов человеческой цивилизации.
Реплика:
— Нам бы теперь убить в себе хорька по имени "чувство вины" и дальше ехать в Сюжет преодоления "постиндустриального барьера", навстречу Будущему.
Реплика (математик, 38 лет):
— Но это выгодный кому-то хорек, он проплачен, и нам напомнят, даже если мы вдруг всей страной будем "не думать о белой обезьяне". Как в той истории с несчастным клиентом психотерапевта — есть люди, структуры и даже, вправду сказать, почти независимые государства, которые до жути боятся, что тема рассосется. Действительно, полно людей, кричащих: мы жертвы, дети наши болеют, все ваши отчеты МАГАТЭ — наглая ложь, и у нас в Украине ничего не кончилось.
Реплика (программист, 30 лет):
— Работники социальных служб Санкт-Петербурга жалуются, что к ним за справками на уменьшение квартплаты на полностью документированных основаниях приходят дамы в норковых шубках и с бриллиантиками в ушках. Тоже нуждаются, понятно… Вторичная выгода. В борьбе побеждают жертвы.
Ведущий (психолог, 44 года):
— Наступает время выводов. Среди них главный: Чернобыльская катастрофа явилась знаком и символом несостоявшейся глобальной ядерной войны. Благодаря тому, что атом взбунтовался в руках необузданных, противостоящих друг другу Миров, один из этих миров — лучший для нас, принесли в жертву невиданные проектанты.
Есть ли еще выводы?
Реплика (переводчик, 26 лет):
— Ну, во-первых, если роль Чернобыля так велика в истории народов и стран, то нужно это озвучить и вписать в историю не документальным перечислением виноватых, а фильмом, книгой или музыкой о судьбе события, повлекшего за собой смерть людей, жизнь людей, смену паттернов управления, смену технологий и новое сегодняшнее овладение атомом.
Реплика (математик, 38 лет):
— Пожалуй, во-вторых: если кому-то выгодно платить, а кому-то — получать за дела минувших дней, то это — экономические игрушки в "кто кого облапошит", а не борьба за судьбоносные решения о строительстве АЭС, например. И нужно поставить эти вопли, просьбы, петиции и отчеты на свое место в системе. Эта деятельность не должна возбраняться, но и не должна приветствоваться. Да, она есть, уподобляется в чем-то выборным технологиям, и Будущее, Развитие, Разум тут совершенно ни при чем.
Реплика:
— "Мы сделаем это не за деньги, а за чертовски большие деньги!!!"