Кстати, в китайской книге издания 1992 г. (более подробный разговор о ней впереди) названо имя солдата НОАК, прихватившего фотоаппарат перед бегством с Даманского. Там же названо имя другого провокатора, открывшего огонь по Стрельникову. И хотя не всем китайским материалам можно безоговорочно верить, сам собой напрашивается вопрос: а не здесь ли надо искать все документальные свидетельства и доказательства?
Сейчас же хотелось бы напомнить об одном неписаном правиле, принятом в международных отношениях. Когда одно государство совершает преступление в отношении другого государства и впоследствии осознает свою вину, то его официальные лица приносят извинения за содеянное. За примерами далеко ходить не надо: 8 октября 2001 г. премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми посетил мемориал у моста Марко Поло (Лугоуцяо) недалеко от Пекина, где публично и письменно принес извинения Китаю. За что? Естественно, за преступления японской армии в годы войны в Китае. Кстати, и место принесения извинений, а также выражения скорби по погибшим китайцам Коидзуми выбрал не случайно: именно у этого моста японцы организовали провокацию, послужившую поводом к кровавой агрессии против Китая.
Важно заметить, что японское руководство пришло к дню покаяния не без посторонней помощи, поскольку лидеры Китая уже давно и неоднократно требовали извинений. И не только устных, но и письменных.
Пора бы и правительству России вежливо, но твердо поставить аналогичный вопрос перед китайской стороной. Нс замалчивать прошлое и не изображать лицемерно сердечную дружбу, а потребовать от официальных лиц Китайской Народной Республики извинений за преступление, совершенное китайскими военнослужащими и их начальниками утром 2 марта 1969 г. Так надо ставить вопрос относительно трагических событий на реке Уссури. Если же китайская сторона будет и дальше рассказывать басни о «контратаке в целях самозащиты», то для россиян это должно стать сигналом к серьезному размышлению: а так ли уж искренни вновь обретенные друзья по ту сторону Амура и Уссури?
Конечно, признавать ошибки, а тем более преступления, нелегко. Однако главным для российского руководства должно быть следующее: ни в коем случае нельзя дезориентировать собственный народ. А то ведь опять может случиться так, что россияне будут вместе с китайцами петь и плясать, воздавать хвалу традиционной дружбе и сотрудничеству, стратегическому партнерству и общности исторических судеб. А потом ни с того ни с сего южный сосед пойдет на Россию войной. И опять с русским оружием, только на этот раз нисколько не уступающим тому, что состоит на вооружении российской армии.
Как известно, от любви до ненависти один шаг. И как бы опять не сделать этот шаг к очередному Даман-скому.
В последнее время высказывается мнение, что позитивно развивающиеся отношения между Россией и Китаем осложняются недоговоренностью о событиях 1969 г. А потому надо выработать единую с китайцами позицию по этой проблеме, примириться и оставить вопрос историкам.
Безусловно, такая инициатива нуждается во всемерной поддержке, ибо нет никакого смысла до бесконечности предъявлять претензии друг другу. Однако на пути реализации этой идеи есть принципиальная трудность.
Эта трудность — нежелание китайского руководства (как прежнего, так и нынешнего) сказать своему народу правду о тех событиях. Ведь в этом случае так называемых «героев НОАК» придется опустить с пьедестала на землю и признать, что они погибли за неправое дело. Более того, некоторых из особо «отличившихся», если они еще живы и на них не распространяется срок давности, надо бы отдать под суд за совершение военных преступлений. А как объяснить простым китайцам необходимость столь длительного вранья о событиях на границе? И что говорить родственникам погибших «героев»?
Все это очень тяжело как по соображениям политической целесообразности, так и вследствие особого отношения китайцев к своим погибшим. Кроме того, а зачем Пекину опять поднимать этот вопрос? Ведь экономика страны развивается бурными темпами, явочным порядком идет заселение китайцами российских просторов, в КНР пока царит полное идеологическое единство народа и руководства. Таким образом, в Китае нет ощущения необходимости как-то урегулировать вопрос о событиях 1969 г., а российское руководство ничего не делает, дабы такое ощущение появилось.