Он пришел туда, где Арджуна купался со своими женами, и сказал приближенным царя хайхаев, остававшимся на берегу: «Ступайте к своему государю и скажите, что я вызываю его на битву». Те ему возразили: «О Десятиглавый, сейчас не время для битвы. Наш царь захмелел и предается в реке беззаботным забавам со своими женами. Подожди до завтра. А если ты жаждешь боя во что бы то ни стало, тебе придется прежде сразиться с нами».
Тогда советники и воины Раваны бросились на воинов Арджуны, и на берегу Нармады началась жестокая битва. Ракшасы убили и пожрали многих хайхаев; но стражи Арджуны храбро защищались, осыпая Равану и его советников тучами стрел. Между тем царю хайхаев дали знать о нападении ракшасов. Глаза Арджуны запылали гневом, он поднялся из волн Нармады и, сказав своим женам: «Не бойтесь ничего» — вышел на берег. Схватив свою палицу, он устремился туда, где сражались ракшасы и хайхаи. Могучий Прахаста, советник Раваны, потрясая своей булавою, преградил ему дорогу, подобный горе Виндхья, поднявшейся на пути солнца. Тогда сын Критавирьи [112] поднял свою тяжелую палицу в сто локтей длиною и опустил ее на голову Прахасты. И словно горная вершина, пораженная громовым ударом Индры, рухнул Прахаста под страшным ударом палицы царя хайхаев. А другие советники Раваны, увидев поверженного Прахасту, в страхе обратились в бегство.
Равана сам двинулся тогда навстречу Арджуне, и они сошлись в единоборстве, как два могучих слона, сражающихся из-за слонихи. Они наносили друг другу страшные удары, от грома которых сотрясалась вселенная. Земной царь и царь ракшасов бились жестоко, поражая друг друга палицами и копьями, как дерущиеся быки поражают один другого рогами или слоны — бивнями; и ни один не хотел уступить другому, и оба сражались неутомимо, не ведая страха.
Наконец Арджуна, пылая гневом, нанес Раване сокрушительный удар в грудь своей палицей, и только дар Брахмы спас Десятиглавого от смерти. Покачнувшись, царь ракшасов отступил на несколько шагов; слезы хлынули у него из глаз, и он тяжело опустился на землю.
Узрев поражение Раваны, сиддхи и чараны воспели хвалу Арджуне, сыну Критавирьи, и с небес на чело доблестного царя хайхаев низвергся дождь цветов*. Арджуна ринулся на ошеломленного Равану, как орел на змею, схватил и сковал его, как некогда Вишну сковал великого асура Бали. И повелитель хайхаев испустил торжествующий рык, словно тигр, вонзивший когти в оленя, и повлек своего пленника с поля боя. Видя своего царя плененным, ракшасы со страшными воплями устремились за Арджуной, словно морские волны на берег во время бури. «Отпусти его! Отпусти его! — кричали они. — Остановись!» И осыпали Арджуну сотнями стрел и копий. Но он отразил все их удары и рассеял войско ракшасов, как ветер рассеивает облака. И, вселив страх в сердца ночных демонов — ракшасов, он вернулся в свою столицу, влача за собою поверженного и плененного Равану.
Услышав о поражении и пленении своего внука, Пуластья поспешно отправился в Махишмати, столицу хайхаев. Когда он пришел в этот город, великолепием своих дворцов и храмов подобный небесному граду Амаравати, царь Арджуна, уведомленный своими слугами о его приближении, вышел ему навстречу из своих чертогов и с великими почестями принял благочестивого сына Брахмы. Склонившись перед божественным мудрецом, Арджуна предложил ему медвяное питье, корову и воду для [113] омовения ног* и сказал: «О Владыка созданий, твой приход — великая честь для меня. Скажи, что я могу для тебя сделать? Мое царство, мои сыновья, мои жены и я сам — твои, повелевай нами!» Пуластья воздал хвалу благочестию и доблести царк хайхаев и сказал: «О лучший из царей, ты победил ныне моего внука в великой битве и пленил его и тем умножил свою славу. Отпусти же его теперь на свободу!». И выслушав слова Пуластьи, Арджуна тотчас освободил Равану. Он поклялся перед огнем о прекращении вражды с царем ракшасов, предложил ему свою дружбу и, почтив его венками и украшениями, отпустил домой с богатыми дарами. Тогда пристыженный Равана вернулся на Ланку, Пуластья же — в свою небесную обитель.
О каре, постигшей наконец нечестивого Равану и о гибели его от руки героя Рамы, поведал миру в своей «Рамаяне» мудрый Вальмики*, первый поэт на земле.
Хайхаи — в древнеиндийском эпосе племя, обитавшее по среднему течению реки Нармады и севернее гор Виндхья.
Даттатрейя — в эпосе сын Атри, великий подвижник, в некоторых текстах объявляется воплощением Вишну.
Махишмати — столица хайхаев, отождествляется с городом Чхули Махешвар на реке Нармаде.
Лингам — фаллический символ в культе Шивы, обычно короткий цилиндрический столб с закругленной вершиной. Почитание Шивы в образе лингама было распространено в Индии с древнейшей эпохи до наших дней, особенно на юге. Жертвоприношение ракшасов лингаму Шивы в этом сказании — чрезвычайно характерная черта. Культ лингама (несомненно, доарийского происхождения) был включен в индуизм, по-видимому, около начала нашей эры.