Мощные стены дворца в эту ночь проникали.
Царь Удумми Пабелли, сон и покой потерявший,
Утром к Карату послов отправляет с дарами
С золотом желтым в ларце своем драгоценном
И с серебром, и с рабами, до смерти в неволе живущим [11].
И обратились послы к Карату с низким поклоном:
- Слово тебе от Пабелли царя, принесли мы, владыка!
Землю мою ты покинь, оставь мой город Удумми.
Вот тебе выкуп за это - золото и колесницы,
И серебро, и рабы, и иное богатство.
- Твой не нужен мне выкуп, - послам отвечает Карату.
Деву хочу я Хурритянку, дочь, рожденную первой.
Прелесть её от Анат, неземная краса от Астарты,
Очи её - словно чаши из алебастра,
И ожерелье на шее из ляпис-лазури.
О её красоте мне поведал Илу владыка.
И возвратившись, предстали послы пред Пабелли.
Был сокрушен царь Удумми ответом Карату,
И он снова к Карату послов отправляет.
Слово царя Карату послы передали.
- Как я отдам тебе дочь, какую ты просишь,
Если к голодному руку она простирает,
Жаждущим чашу с водой родниковой подносит?
Ты её заберешь, а они устремятся за нею.
Будет стенать и рыдать осиротевшее царство
Так, как корова во хлеве ревет, потерявши теленка.
Эти слова не смягчили жестокого сердца Карату
Вновь потребовал он для себя Хурритянку-деву.
Отдал в жены её несчастный Пабелли,
И стенала страна его, словно корова ревела
В хлеве своем опустевшем об уведенном теленке.
И привел победитель царевну в чертоги златые,
На подворье доставил он молодую супругу.
И на свадьбу к нему все собираются боги
Прибыл Илу-отец, и могучий Баал, и Йариху,
И к отцу всех богов Баал обратился со словом:
- Дай, отец мой, благословенье и силы Карату.
Поднял Илу, отец всех живущих, кубок десницей,
Слово он молвил, которое трижды желанно:
- Вот, Карату, жену ты в свои доставил чертоги,
Девой юной привел к себе на подворье,
И родит она семерых сыновей тебе славных,
А после них ещё и восьмого добавит.
Грудь свою Анат им сосать предложит,
Асират молоком их своим напоит,
Возвеличен ты будешь среди рапаитов,
Вознесен в собрании знати Дитаму.
А потом восьмерых дочерей ты получишь,
И они среди всех рапаитов тебя возвеличат.
Слово свое завершая, кубок бог допивает.
И не спеша по жилищам своим расходятся боги.
Только они исчезли, только скрылись из виду,
Деву царь призывает на свое высокое ложе.
Что ни год, сыновья у Карату обильно рождались,
Зачинала и вновь рожала Хурритянка-дева.
И вознесен был Карату средь мужей рапаитских.
Между тем Асират свое сердце наполнила гневом,
Вспомнив обет Карату, она возвысила голос:
- Слово нарушил Карату, больше нет ему веры.
Хворь, от какой нет спасенья, она на царя напустила.
Месяц болен Карату, два месяца он в постели,
Третий месяц более, а на четвертый месяц
Страшась приближения Мута, зовет он Хурритянку-деву:
- Слушай, жена! Теленка зарежь пожирнее [12],
Кувшины с вином откупорь [13] и призови на застолье,
Оруженосцев мне верных, сколько б их ни было дюжин.
И появились все разом и жирного ели теленка,
Сладким вином запивали, молили богов о Карату,
Их ублажали дарами, и слезы они проливали,
Сердцем своим сокрушаясь, и в горе пальцы ломали.
Но не были приняты жертвы, мольбы не услышали боги.
И вновь Хурритянка-дева дружину в дом призывает,
И вновь она поит и кормит верных оруженосцев.
И над своим господином рыдают они, как над мертвым:
- Горе нам без Карату. Уйдет он в страну Заката,
Жену он свою покинет, оставит свою дружину,
Оруженосцев оставит он на юнца Йаццибу!
Но не были приняты жертвы, мольбы не услышали боги.
Толда Хурритянка магов к себе на пир приглашает:
- Ешьте и пейте, о маги! Свое покажите искусство,
Чтобы справиться с хворью, какая царя одолела.
Пили и насыщались маги в покоях Карату,
Стрелы метали в воздух [14], словно быки, ревели.
Но было все понапрасну. Хворь искусства сильнее.
Во сне о болезни Карату принесло сновиденье
Сыну его Илихау. Так возвестил ему голос:
- Хворь на отца напустили, страдает он тяжкой болезнью.
К Илу явись с мольбою, может быть, он услышит,
Жертвой насытишь владыку, может быть, он поможет.
И зарыдал Илихау, заскрежетал он зубами.
- Неужто ты нас покинешь? Тебя мы считали вечным,
Чья сила была нам в радость? Останемся мы без владыки,
Будем бродить по подворью, подобно бездомным собакам [15],
Видя, как достоянье отца жена расточает
И как пустеют амбары. Тебя оплакивать будут
Вечные горы Баала, Цапану священное поле.
Слезы ронять все будут, друг друга в беде вопрошая:
- Правда ль скончался Карату, служитель великого Илу?
Сын поспешил в покои, чтобы с больным проститься.
Родитель вскинул десницу и прекратил причитанья:
- Слезы твои бесполезны, душу они иссушают,
Нутро они надрывают. Деву, сестру Восьмую [16]
Ты призови, чей голос всех голосов сильнее.
Пусть Восьмая рыдает, пусть поля оглашает,
Своды небес тревожит болью, идущей от сердца.
Жди появления Шапаш с воинством звезд на небе.
Выйди навстречу богине вместе с сестрой Восьмою.
Пусть узнает богиня о горе, меня постигшем,
Ведать должна, что Илу жертву приносит Карату.
В левой руке пусть держит громкозвучащий бубен [17],
В правой руке пусть держит приношенье за мертвых.
Тотчас отца покинул праведный сын Илихау
С елеем в руках и с плодами деревьев,
Что в жертву богам предназначил.
Отроки черпали воду из пруда на участке сестрицы.
Вышла она из покоев, увидела милого брата,
Узрела в руках Илихау она приношенье за мертвых.
Ноги её подкосились, она задрожала всем телом.
- Что-то стряслось дурное? - она у брата спросила.
- Болен отец наш, болен, занемог наш родитель,
Жертвы он Илу приносит, готовит пир погребальный.
- Зачем ты меня волнуешь? - с плачем она вопрошает.
Как это все случилось, мне расскажи скорее.
- Вот уже третий месяц, как наш родитель болеет,
Месяц четвертый отец наш покоев не покидает,
Буду я строить гробницу с камерой погребальной,
Тебе её должно украсить [18]. И зарыдала Восьмая,
Заскрежетала зубами и к небесам возопила:
- Неужто он нас покинет, кого мы считали вечным,
Чья сила была нам в радость? Останемся мы без владыки,
Будем бродить по подворью, подобно бездомным собакам,
Видя, как достоянье наша мать расточает,
И как пустеют амбары. Тебя оплакивать будут
Горы Баала, отец мой, Цапану священное поле
Слезы ронять - святыня, что шире земных пределов.
Она поспешила к покоям, чтобы отца увидеть,
Чтобы с отцом проститься.
Оставив отца, Восьмая покинула страждущий город.
Она удалилась в пустыню, чтоб снова отца оплакать.
Елей захватив, Илихау вышел в соседнее поле.
Елей выливая на землю, к природе он всей обратился
К водам, земле и небу, к Баалу, что громом владеет:
- Пролейтесь дожди на пашню, которая засыхает,
Пусть в борозды льется влага и поднимается полба
Пусть зеленеет пшеница, пахарь пусть возликует,
Пусть все твари земные увидят милость Дагана.
Хлебом пусть он наполняет наши пустые амбары,
Меха - вином золотистым и маслом прозрачным - кувшины.
Пусть от владений Карату Мут кровавый изыдет!