Этот напиток добыла для богов (и людей) волшебная гигантская птица, владеющая человеческой речью, — Гаруда у индийцев или Саена у иранцев. Позднее Саена стала именоваться Симургом — этот «царь птиц» и вестник богов имел крылья, голову и ноги пса и был покрыт рыбьей чешуей. Владение человеческой речью, очевидно, означает, что волшебная птица была шаманским духом или воплощением божественного шамана: ведь шаман наделялся способностью превращаться в птицу — чтобы попасть на небо; становиться оленем или лосем — чтобы быстро перемещаться по земле; рыбой — чтобы проникать в морские глубины и саму преисподнюю. Представления о такой птице — Крылатом или Небесном Карсе — были известны обским уграм: гигантская птица могла перенести героя к самому Ледовитому океану. В карельских и финских эпических песнях — рунах — гигантский орел способен переносить целое войско или приносить вести о грядущих бедствиях — войне.
Среди образов пермского звериного стиля встречается птица с собачьей головой; еще более причудлива птица с «говорящей» человеческой головой — у нее открыт рот. Характерно, что по манере изображения эти литые фигурки напоминают образы скифского звериного стиля, что свидетельствует о связи с иранским миром.
Более распространенный образ пермского звериного стиля — птица с распростертыми крыльями и человеческой личиной на груди — «шаманский дух», возносящий шамана на небо. Головка одной из таких птиц увенчана собачьими ушами Симурга, или Сенмурва. Устрашающего вида личина венчает «идол» такого крылатого шаманского духа, найденный в земле Коми: на его тулове изображена схематически человеческая фигурка самого шамана. И уж совершенно фантастическим оказывается образ птицы с тремя головами и личиной на груди: личину окаймляют головы лося, крылья птицы также оформлены в виде лосиных голов. Это химерическое существо призвано было проникать во все три зоны космоса и служило воплощенным символом этих зон.
На птицевидных привесках, видимо, украшавших шаманский костюм, часто изображались человеческие фигурки шаманов, переносимых птицами-помощниками на небо: так обско-угорская птица Карс переносила главного покровителя людей, мифологического всадника Мир-сусне-хума. Этот изобразительный образ также имеет иранские аналогии в синхронных изобразительных памятниках: важно, что именно в раннесредневековый период (VI–VII вв.) Пермская земля оказалась тесно связанной с Сасанидским Ираном и получала оттуда в обмен на меха шедевры декоративного искусства, которые украшают ныне коллекцию Эрмитажа. Среди них — серебряное блюдо с изображением орла (с собачьими ушами Сенмурва), который несет в когтях женщину, протягивающую ему кисть винограда. Исследователи гадают, что означает этот сюжет — то ли похищение хаомы, то ли упомянутый в иранской священной книге «Авеста» миф о некоем лодочнике, который превратился в коршуна и поднялся на небо, но не смог спуститься на землю, пока Ардвисура Анахита не вернула ему человеческий облик. Важно, что с этой композицией были знакомы мастера Прикамья.
На птицевидных привесках шаманского костюма изображались не только личины и человеческие фигурки: на одной из них помещено изображение лошади, на другой — человек и лошадь. Конь вполне мог быть священным животным — помощником шамана: ведь последнему нужно было передвигаться не только по вертикали — на небеса, но и по горизонтали — по земле. Наконец, шаманская личина изображена также между двух хтонических тварей — ящеров или бобров; оно и понятно, ведь шаману нужно было проникать и в преисподнюю. Более наглядно это сошествие шамана в преисподнюю изображено литыми фигурками, где человек оказывается сидящим на ящере. На одной из причудливых ажурных пермских блях человек в шаманском головном уборе в виде головы лося сидит верхом на ящере, туловище которого покрыто изображениями рыб. Вспомним, что ящер (впрочем, некоторые исследователи считают, что это выдра) воплощал не только преисподнюю, но и подводное царство. Над сидящим шаманом изображены три летящие птицы с собачьими головами. Вновь три зоны мифологического космоса воплощены в зооморфных образах.