От недорода страдали не только египтяне, но и люди страны Ханаан, а также те, кто рядом с нею. Когда у Иакова иссякли запасы хлеба, он призвал к себе сыновей и сказал им:
— Возьмите серебро и поспешите в Египет, чтобы не умереть. Вениамин же, мой младший, пусть останется со мной, чтобы с ним не случилось несчастья.
И заполнили сыновья Иакова мешки серебром, навьючили ими ослов и двинулись дорогой, проторенной годами, протоптанной тысячелетиями, в Египет, в самую богатую и могущественную страну тогдашнего мира. Дождавшись приема у знатного вельможи, ведавшего продовольствием, братья бросились ему в ноги, умоляя, чтобы им продали хлеба.
Не признали они брата, восседавшего на высоком сиденье в пышном одеянии царедворца, а он узнал их с первого взгляда, и сердце, вспомнив причиненное зло, вскипело от гнева.
— Вы — соглядатаи! — сурово обратился он к ним. — Вы пришли, чтобы высмотреть наготу этой земли.
— Нет, господин! — ответили братья. — Мы не соглядатаи, а честные люди. Отец послал нас в Египет, чтобы купить зерна. Было всего нас двенадцать. Один младший остался с отцом. Был еще один, но он пропал.
Эти слова почему-то вызвали у вельможи еще большую ярость. Он крикнул стражей, и братьев повели в темницу. Там у них было предостаточно времени, чтобы поразмыслить о своей судьбе.
— За что нас карает Бог Авраама? — вопрошал один из братьев, ломая руки. — За что он преследует нас?
— Будто не знаешь! — отозвался Рувим. — Вспомни, как вы бросили Иосифа в яму, как он плакал и умолял о пощаде. Смягчились ли ваши сердца? Вот за это с нас взыскивается.
Через три дня Иосиф вызвал к себе братьев и объявил им свое решение:
— Вот как я узнаю, честные ли вы люди. Оставьте одного из вас у меня, а сами идите и отнесите хлеб семьям вашим. А младшего брата, о котором говорили, приведете, чтобы оправдаться.
Так сказал Иосиф. На самом деле он просто хотел видеть Вениамина, единоутробного брата. Сердце его истосковалось по нему.
И снова братья затараторили, размахивая руками и перебивая друг друга. И вновь вмешался Рувим, напомнив о судьбе Иосифа. И не знали они, что вельможа понимает их язык. И не догадались, почему после слов Рувима он поспешно удалился и оставил их одних. И никто в доме не видел, что Иосиф обливается слезами.
Вернувшись, вельможа приказал продать пришельцам хлеб за серебро, и сам, видимо продолжая не доверять пришельцам, проследил, как им заполняли мешки.
Возвращение
Оставив в Египте Семиона (Шимона), братья взвалили мешки на ослов и поторопились в Ханаан, к отцу и семьям своим.
Перед ночлегом в пути один из братьев открыл мешок свой, чтобы дать корма ослу, и при лунном свете блеснуло серебро. И сказал он братьям своим:
— Серебро мое возвращено. Вот оно в мешке у меня.
И смутились их сердца. Переглянувшись, они заголосили:
— Что это Бог сделал с нами! Мы честные люди! Мы отдали серебро и не знали, что оно возвратилось к нам.
И вернулись они к шатрам Иакова в страну Ханаан, и рассказали отцу обо всем, что случилось в Египте, и о начальнике той земли, и о его требовании оставить одного из братьев, и о странном желании увидеть Вениамина, а также о том, что в мешке каждого оказалось серебро, отданное ими за хлеб. Показали они это серебро отцу, и он удивился не меньше, чем они.
— О, бог Авраама и Исаака! — простонал Иаков. — Взгляни, что они со мною делают. Нет Иосифа, нет Семиона, и Вениамина взять хотят!
И сказал Рувим Иакову:
— Убей двух моих сыновей, если я не верну тебе Вениамина.
— Нет! — сказал Иаков. — Не пойдет мой сын с вами. Если с ним что случится, сведете вы меня в могилу.
Голод давил землю. Хлеб, привезенный из Египта, был съеден. Тогда Иуда обратился к Иакову:
— Тот человек высказался настойчиво: «Если с вами не будет младшего брата, можете вовсе не являться». Если ты пошлешь с нами брата, мы готовы отправиться в Египет, мы вновь привезем еды.
— Зачем вы вообще сказали, что у вас есть брат? — спросил Иаков.
— Но тот человек расспрашивал нас о нашей родне, — сказали братья. — Жив ли у нас отец? Есть ли у нас еще братья? Так что мы должны были ответить. Мы же не знали, что он скажет: «Приведите своего брата».
— Отпусти своего сына с нами! — сказал Иуда. — Ведь мы идем, чтобы не умереть ни нам, ни нашим детям. Я ручаюсь за него. Ты получишь его из моих рук. Если бы мы не медлили, то давно могли бы вернуться с хлебом дважды.