Мифы и легенды народов мира.

Имя Всесильного буду произносить.
Славу воздайте Ему. Наша твердыня — Господь.
Он совершенен во всем. Прямы Его пути.
Лжи недоступен Он. И всегда справедлив.
И примут гибель все те, кто Ему неверны.
Те, кто избрали разврат, уже не Его сыновья.
Чего же добились вы, упрямцы и хитрецы?
Бога утратили вы, а с Ним и собственный ум.
Разве не Он ваш отец? Кто сотворил вас на свет?
Кто господин и творец? Вспомните давние дни.
Путь всех людских родов и у отца спроси,
И к старикам обратись. Расскажут они тебе,
Что владыка небес, земли давая в удел
Всем человечьим родам, всегда принимал в расчет
Верный Ему народ, число его сыновей.
В долю Иаков вошел, живший в пустынной стране
В хаосе и пустоте, среди воя ветров.
Он ограждал его, как зеницу ока берег.
И, как орлица, стерег Он народа гнездо,
Над птенцами паря, брал их себе на крыло,
И над землею нес всем богам вопреки.
И посадил Он его на седловину гор,
Неся полей урожай. Медом его питал. Из камня
Елеем, что источал, из кремнистой скалы,
Маслом жирным коров и молоком овец.
Жир бараний давал, соком пшеничным поил,
И по устам его текла винограда кровь[201].
И непомерно горд избранный стал народ
И, от забот разжирев, начал брыкаться он.
И отвернулся он от Того, кто его сотворил.
Твердыню своей судьбы начал он поносить
И досаждать Творцу, чадя чужеземным богам,
Падая, как глупец, к их деревянным ногам.
Израиля сыновьям бесы не стали страшны.
Предали Бога они. Видя все это, Бог в гневе проговорил:
«Свой лик от них отверну Я. Каков у них будет конец?
Отступников этот род. И верность ему не дана.
Безбожью они предались[202]. Обрыдли своей суетой.
Безлюдью Я их предам. Ибо разжегся Мой гнев.
До преисподней всю землю он может прожечь.
Живо все может пожрать вместе с плодами его,
Подножья гор опалить. Беды на них соберу.
Стрелы Моих громов Я направлю на них.
Голод пусть их изнурит, пусть их горячка сразит
И одолеет мор. Пусть поразит их клык
Насланных Мною зверей. Пусть страдают от змей.
Если покинут дома, на них обрушится меч.
Дома пусть ужас царит, одолевая всех,
Младенцев и стариков, юношей и девиц.
Мог бы Я память о них, негодных, вовсе стереть,
Не будь у Меня врагов. Тотчас скажут они:
Это сделал не Бог. Сами всему виной.
Пусть наберутся ума и истину эту поймут:
Мог бы разве один тысячу недругов гнать?
Двое могли бы бойцов тысячу одолеть,
Если бы не пожелал их пораженья Утес,
Если бы большинство не предал защитник его?
Враги наши — судьи теперь. Ибо Содома лоза
Им отростки дала, и от Гоморры полей
Горькие грозди у них. Вино их — змеиный яд.
Но спрятано это все в подземных Моих кладовых.
И воздаянье придет, если споткнутся они.
Я открою печать, и им наступит конец.
Час их расплаты придет. Но буду и свой
Я народ Судить. Его Я спрошу: «Боги где, коих ты
Потчевал жиром жертв и возлияньем поил?[203]
Пусть тебе помощь дадут и станут тебе щитом.
Видишь ныне Меня, Бог Я в мире один.
Я умерщвляю, и Я оживляю, Я поражаю, и Я исцеляю.
И от Меня никому не спастись. Жив Я в веках.
Я наточу свой сверкающий меч. Будет Моя рука
Строгий вершить закон, недругам мстя Моим
И ненавистникам. Стрелы кровью Я их напою.
Будет Мой меч пожирать кровь убитых и пленников.
Прославьте, народы, народ Его, ибо Он отомстит:
Мщение совершит над врагами их
И искупит землю свою и народ»[204].