Победа была одержана. Иеффай разгромил двадцать городов аммонитян. Смирились они перед сынами Израиля и стали их данниками. Из дома первой вышла единственная дочь Иеффая, приветствуя его песней и игрой на арфе.
Увидев дочь, Иеффай разорвал свою одежду и сказал:
— Сразила ты меня, как мечом, ибо я дал обещание Богу и должен его выполнить.
Не сказал Иеффай дочери, что Бог не тянул его за язык, что Бог непричастен к тому, что из дому вышла дочь, а не агнец или собака, что виной несчастья, которое должно произойти, было непомерное честолюбие.
Дочь не догадывалась о вине отца своего. Она видела в нем победителя и спасителя Израиля. Поэтому она сказала:
— Сделай со мною то, что ты обещал Богу. Ибо Он тобою отомстил врагам твоим аммонитянам!
— Иди! — сказал Иеффай дочери.
Это было время, когда девушки в горах в течение двух месяцев водят хороводы и славят Бога. Вернувшись домой, девушка была принесена в жертву вопреки тому, что Бог категорически запретил человеческие жертвоприношения. Этот же варварский обряд, по обычаям моавитян и аммонитян, совершали вслед за Иеффаем другие судии. Девушки же Израиля четыре дня в году оплакивали дочь Иеффая из Гилеада.
Самсон [254]
И продолжали сыны Израиля чинить зло перед глазами Господа, за что Он их и предал в руки филистимлян на сорок лет. Жил тогда в городке Цоре некий Маной из колена Дана вместе с женою своей, которая не рожала. Как‑то явился к ней посланец от Бога с такими словами: «Бесплодна ты была до сего дня, но знай, что в тебе зреет сын. Посему откажись от вина и от сикеры, не бери в рот ничего нечистого. Когда же младенец родится, да не коснется бритва его волос никогда, ибо он будет назореем Божьим, и дано ему, сыну твоему, спасти Израиль от рук филистимлян».
И пришла женщина к мужу, и обратилась к нему:
— Был у меня человек…
— Что за человек? — встревожился Маной.
— Не нищий. Почтенный по виду. Ничего не просил, ни о чем не спрашивал. Но имени своего не назвал и не сказал, откуда родом.
— Что же ему от тебя было надо?
— Он сказал, что у меня родится сын и что ему должно быть назореем до самой смерти.
Маной недоверчиво покачал головой и сам обратился к Богу, чтобы узнать о пришедшем и проверить, правильно ли поняла жена сказанное. Бог Маною не ответил, но на следующее утро он увидел приближающегося к дому человека. И жена его увидела и радостно воскликнула: «Это он!» И услышал Маной своими ушами, что у него будет сын, и обрадовался, и побежал за козленком и за лепешками, чтобы накормить принесшего желанную весть. Но гость есть не захотел, и, чтобы не пропало добро, решил Маной принести все им принесенное Господу и возжег жертвенник. Когда же дрова загорелись и дым стал подниматься, гость в этом дыме скрылся и исчез.
И объял Маноя ужас. Был он по характеру своему не только подозрителен, но и труслив. Дрожа словно в лихорадке, обратился он к жене:
— Теперь мы с тобою умрем. И сын у тебя не родится. Ведь Бога видели мы.
— Не умрем, — успокаивала его жена. Была она здравомыслящей женщиной. — Подумай сам. Если бы Бог замыслил нас умертвить, зачем Ему тогда было посылать к нам вестника своего, зачем он принял из рук наших всесожжение и приношение, которое я испекла из лучшей муки?
И вышел на свет в положенное время младенец, которому дали имя Самсон. И рос он на руках матери не по месяцам, а по дням, ибо благословил его Господь. Дух же Господень проявился в нем, когда ему попалась на глаза филистимлянка. Он остановился и долго молча смотрел на нее как на невидаль, а затем, не подходя к ней, отправился к родителям.
— Видел я, — сказал он им, — женщину, судя по виду и одеянию, из дочерей филистимских. Возьмите ее для меня в жены.
Родители замахали руками.
— Да что ты! Да что ты! Рано тебе еще жениться! Да и зачем тебе дочь необрезанных!
254
История жизни и смерти Самсона (Шимшона) имеет много неясностей. Сообщение о том, что Самсон судил Израиль в течение двадцати лет, в силу своей лапидарности и несвязанности с повествованием выглядит как поздняя вставка с целью найти богатырю, память о котором сохранилась в народе, место среди израильских вождей — судий.
В облике Самсона и в его подвигах немало черт, присущих героям народов Эгеиды, прежде всего Гераклу: простодушие, необузданность, любвеобильность. Так же как Геракл, Самсон — победитель льва. Из‑за женщины оба они попадают в рабство. Сила Самсона, приписываемая Йахве, — поздняя, привнесенная черта. В Самсоне нет ничего ни от судии, ни от героя типичных израильских мифов, ни тем более от назорея, который должен быть воздержанным, не пить вина, не прикасаться к трупам, не растрачивать сил на женщин, особенно чужеземок.