Когда послы приблизились, Цинциннат поклонился им и спросил, какие дела заставили их покинуть курию.
– Есть одно дело, – ответил глава посольства. – Только непозволительно сообщать его тебе, пока ты в таком виде.
Цинциннат обернулся в сторону своей лачуги и, приложив к губам ладони, крикнул:
– Рацилия! Tory!
Пока жена выполняла его просьбу, Цинциннат отер тыльной стороной ладони пот со лба, запустил пальцы в седые волосы и придал им некое подобие порядка, стряхнул с груди песчинки. Наконец жена принесла тогу, и Цинциннат завернул в нее свое тощее голое тело.
Он выпрямился и, если бы не босые, испачканные в земле ноги, ничем внешне не отличался от тех, кто к нему пришел.
– Дело, которое нас привело к тебе, Луций Квинкций Цинциннат, таково! – торжественно произнес посланец. – На легионы консула Минуция напали эквы и осадили его. К эквам присоединились сабиняне. Поэтому сенат объявил чрезвычайное положение. Я и все, кто со мной, приветствуем тебя как диктатора. Твои двадцать четыре ликтора ожидают тебя у Карментальских ворот.
К полудню, переправившись через Тибр, Цинциннат вступил в Рим. Его встретили трое сыновей, друзья и родственники. Шествующий в окружении этих людей вслед за ликторами старец привлек внимание плебеев, столпившихся по обе стороны мостовой. Лица плебеев были озабочены. Что можно ожидать от человека, наделенного такой неимоверной властью, да еще отца ненавистного Цезона? В ближайшую ночь никто из плебеев не смог от волнения уснуть.
Диктатор явился на следующее утро на Форум и первым делом назначил своим помощником обедневшего патриция Луция Тарквиция. Он получил титул начальника конницы, хотя из-за нехватки средств, необходимых для покупки коня, всю жизнь прослужил пехотинцем. На Форуме в это время квесторы начали разбирательство какого-то дела. Не заинтересовавшись, кого судят и за что, Цинциннат остановил судопроизводство. Луция Тарквиция он отправил к лавкам, чтобы их закрыть, и вообще распорядился о прекращении в городе всякой частной деятельности, отвлекавшей граждан от подготовки к военным действиям. После этого диктатор приказал военнообязанным собраться на Марсовом поле, взяв с собой провизии на пять дней.
Прибытие посольства к Цинциннату.
Зная, что за невыполнение приказа диктатор имеет право казнить без суда, плебеи явились из страха, патриции же пришли с величайшей готовностью. С заходом солнца войско покинуло Рим и к рассвету оказалось у вражеского лагеря.
– Сложить багаж! – скомандовал Цинциннат. – И подготовиться к штурму городской крепости!
Подбадривая себя криками, римляне к утру выполнили этот приказ диктатора. Но вскоре за их спинами послышались приветственные возгласы. Это явился им на помощь консул Минуций с войском. Видя это, осажденные попросили пощады.
Цинциннат приказал им сложить оружие, когда же это было сделано, послал ликторов заковать в цепи вражеского предводителя и его ближайших помощников. Затем другие ликторы воткнули в землю копья таким образом, что образовали узкие отверстия, через которые едва можно было проползти.
– Вот, – сказал диктатор побежденным. – Крови я вашей не жажду, но со всем, что на вас, придется расстаться. Раздевайтесь и убирайтесь вон!
Под хохот римлян обнаженные пленники стали проползать между копьями. Особенно тяжко пришлось тем, кто был в теле: им пришлось протискиваться.
После этого диктатор роздал одежду и украшения своим воинам, а воинам консула Минуция сказал:
– Вы не заслужили добычи, отнятой у врага, ибо едва сами не стали добычей. Тебя же, Минуций, я лишаю консульской власти. Ты останешься при своих легионах как легат.
Гонец возвестил народу о победе, и другой консул, Квинт, открыл заседание сената, принявшего решение войти войску в город с триумфом и в том же порядке, в каком он его покинул. Перед колесницей Цинцинната провели вражеских предводителей, пронесли знамена эквов. Далее шли воины. Их ждало пиршество: перед каждым домом было выставлено богатое угощение.
Плебеям диктатор мстить не стал, покарав лишь Марка Вольсция, лжесвидетельствовавшего против Цезона: он был изгнан из Рима. Через шестнадцать дней после вступления в должность Цинциннат сложил с себя полномочия и возвратился к своему участку и к своим волам.
Глава 2 Децемвиры
Жила в кромешном мраке Рома,
Вершила судьбы кулаком,
Покуда, как небесным громом,