Наряду с Гад богиней судьбы являлась и арабская богиня Манават. Ранее она была богиней одного из арабских племен, но в Пальмире ее культ соединился с культом финикийского бога Баал–Хаммона, который там стал называться Бел–Хамоном, и не исключено, что он в какой‑то мере занял даже место Ила–Эла. Среди арабских божеств, почитаемых в Пальмире, большое место занимает богиня Аллат. Само ее имя означает просто «богиня». У арабов (по крайней мере, тех, кто жил в Северной Аравии) она считалась матерью богов. Известно даже ее изображение в виде роженицы. Может быть, поэтому в Пальмире ее связали с Баал–Шаменом, делая из них небесную пару. Но «обязанности» Аллат этим не ограничились. «Матерь богов» стала покровительницей и конкретного общества и в этом качестве помогала своим «подопечным» в их борьбе с соперниками. Очень рано Аллат стала богиней войны, и такой ее воспринимали и в Пальмире. Здесь Аллат в какой‑то мере слилась с арамейской Атаргатис и малоазийской Кибелой, которые тоже были «Матерями».
Возможно, что, как и те, она являлась одновременно богиней плодородия. Аллат соединяется не только с Баал–Шаменом, но и с чисто арабскими богами — Шамшем и Рахимом. Шамш был еще одним богом солнца, почитаемым пальмирцами. Сопровождали бога солнца воины Азизу и Муним. Поклонялись в Пальмире и некоторым другим арабским богам.
Пальмирцы поклонялись старым сирийским богам, как, например, Астару и Атаргатис. Укоренились здесь и финикийские культы. Кроме Баал–Хаммона (Бел–Хамона) и Баал–Шамима (Баал–Шамена), можно назвать Астарту и Шадрапу. Что касается греческих божеств, то в чистом виде они, по–видимому, здесь не почитались (кроме, конечно, живших здесь греков и римлян), но с ними пальмирцы обычно отождествляли тех или других своих богов, и это, кстати, помогает нам понять природу того или иного пальмирского божества.
Природные условия пальмирской окрути были довольно суровы. Поэтому и боги, помогавшие жившим там людям выжить в этих условиях, имели обычно воинственный характер, так как им постоянно приходилось сражаться с губительными силами окружающей пустыни. Среди этих богов видное место занимал Абгал, изображаемый иногда в виде пешего воина, но чаще в виде всадника на коне или верблюде. Он вооружен луком и стрелами, копьем и щитом. Иногда Абгала сопровождают другие всадники — Ашар, Маан, Шаад, причем последний скачет не на коне, а на верблюде. Кроме таких богов, с сельским миром пальмирской окрути связан был бог Борроанос. Он являлся покровителем пастухов, и его священными животными были овцы и козы.
Разумеется, всеми перечисленными боги и богини Пальмиры и окрестных мест не ограничиваются. Божественный мир Сирии первых веков нашей эры был чрезвычайно разнообразен. Это не помешало распространению там христианства, которое довольно рано стало укореняться в этой стране. И само слово «христиане» появилось в сирийской Антиохии. Но старые культы еще продолжали сопротивляться. Даже много позже исламу не удалось уничтожить их полностью, и они остались в виде различных суеверий.
ПОВЕСТВОВАНИЯ О БОГАХ, ГЕРОЯХ И ГОРОДАХ
МИФЫ И СКАЗАНИЯ УГАРИТА[184]
Мифы о Силаче Балу и богине Анату[185]
Силач Балу — главный персонаж угаритских мифов. Он живет на горе Цапану недалеко от Угарита и покровительствует этому городу и его стране. Его собственное имя — Хадду, но обычно угаритяне называли его Балу, то есть Владыкой. Часто к этому прибавляли название его священной горы и именовали Балу–Цапану, но иногда называли Владыкой Угарита. Балу — сын бога Дагану, подателя пищи, и потому часто противостоит некоторым другим богам, сыновьям Илу и Асирату, а порой и самим прародителям.
Борьба между Балу и Йамму[186]
По приказу великого бога Илу бог–ремесленник Котару–ва–Хасису построил дворец для бога моря Йамму. Судии речного. Светоч богов, богиня солнца Шапашу. рассказала об этом богине Астарте. Она добавила, что отец богов, Бык Илу, возлюбил Йамму и в угоду ему вырвет столбы жилища Астарты, опрокинет трон ее Царствования, разобьет ее скипетр[187]. Астарта возмутилась этим поступком отца. Но сделать она ничего могла. Особенно же возмутился Силач Балу. Он готов выступить против Йамму и сразиться с ним.
184
Вера в различных богов является только частью религии. Каждая религия состоит из трех обязательных составных частей: веры, культа и мифа. Вера — это то, в кого или во что верят люди, каким богам и другим сверхъестественным существам они поклоняются. О культе мы скажем ниже, в части, посвященной этому предмету. Наконец, миф — это то, что люди рассказывают о своих богах и героях. Но мифы — не просто рассказы. В них оформляется представление человека и человеческого сообщества о мире. Как отметил выдающийся отечественный ученый И. М. Дьяконов, наука познает мир, искусство выражает отношение человека к миру, а в мифе нераздельно слито и то и другое. Естественно, что мифы воспринимались как истина. И пока люди верили в свои рассказы о богах и героях, мифы жили. И этим миф резко отличается от сказки, ибо в истинность сказочных рассказов современники не верят. От мифа надо отличать и легенду. В легенде рассказывается о событиях очень часто вполне достоверных, но окутанных целым клубком самых невероятных, сверхъестественных подробностей. И легенда не выражает сущности мировоззрения, хотя, конечно, мировоззрение в легенде тоже проявляется, и иногда довольно ярко. Миф обычно имеет прямое отношение к самым важным сторонам человеческого бытия: жизнь и смерть, экономические и социальные отношения, общественный и политический порядок, возникновение и развитие вселенной, человека и общества. Но решение или, во всяком случае, постановка этих вопросов облечена в художественную форму и передана через человеческие или человекоподобные образы, в которых и воплощены те или иные стороны народных представлений. Сказанное имеет прямое отношение и к угаритским и финикийским мифам.
Ни одна мифология не стояла на месте, она развивалась вместе с развитием того общества, в котором была создана. Но прямой зависимости между эволюцией общества и мифологии не существует. Все мифологические системы консервативны и во многом отражают не современное им состояние общества, а предшествующее. Если говорить об угарит- ских мифах, то во многих из них, так же как в угаритских эпических поэмах, Угарит вовсе не упоминается. Дошедшие до нас глиняные таблички с записями мифов относятся к XIV в. до н. э., а общество, жизнь которого в них отражена, существовало, по-видимому, на несколько веков раньше. Разумеется, сохраниться в неприкосновенной чистоте старинные мифы не могли, и в них порой причудливо сочетаются более древние и более поздние пласты, хотя в основе они все же много древнее времени их записи. Но все эти тексты тщательно сохранялись в Угарите, играя роль «священного писания».
К сожалению, тексты дошли до нас далеко не в идеальном состоянии. В табличках, найденных археологами, содержатся многочисленные пропуски. Многие конкретные детали не ясны и являются предметом горячих споров. Спорны толкования некоторых мифов и их отдельных эпизодов. Не всегда понятны даже отдельные слова и выражения. И это надо иметь в виду, читая изложение угаритских мифов и эпических поэм. При изложении угаритских мифов использованы следующие работы: Шифман И. Ш. Угаритский эпос. М., 1993; Caquot A., Sznyzer М. Textes ougaritiques. Т. I. Р., 1974; Сaquot A., Tarragon J.-M. Textes ougaritiques. Т. II. Р., 1989; Del Olmo Lete G. Mitos у leyen-das de Canaan. Madrid, 1981; The Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Testament // Ed. J. B. Pritchard. Princeton, 1954.
185
Из угаритских мифов создается впечатление, что эти божества — самые главные в мире, что то царство, которое Илу передал Балу, а время от времени пытался передать другому богу, является вселенским. Однако такое представление существовало, по–видимому, только в Угарите. В других местах рассказывать могли совершенно иначе. Известно, что во многих сирийских городах отец Балу, Дагану (Дагон), считался верховным богом и, следовательно, ему приписывалось подобное царство. Нередко иными представлялись взаимоотношения между Анату и Астартой, так что именно последняя играла первостепенную роль. Все это отражает определенную стадию мифотворчества, когда божество, особенно связанное с определенным сообществом (неважно, государством, племенем или народом), рассматривалось как самое важное, хотя и не отрицались существование и даже значимость других божеств.
186
Во второй половине II тысячелетия до н. э. морская торговля играла в жизни Угарита очень большую роль. Угаритские торговые корабли добирались до Крита и Греции, а может быть, и более далеких стран. Купцы с Крита, а позже из микенской Греции тоже, со своей стороны, бывали в Угарите и даже имели там свой постоянный квартал. В этих условиях, казалось бы, бог моря должен был чрезвычайно почитаться угаритянами. Однако, наоборот, он выступает противником главного угаритского бога Балу. Видимо, этот миф отражает более раннюю стадию истории Угарита, когда бог, связанный в первую очередь с сельскохозяйственным циклом, был не только гораздо более важен, чем бог моря и морской стихии, но и глубоко враждебен последнему.
187
Интересно, что в данном эпизоде какую‑то важную, хотя от нас и ускользающую роль играет именно Астарта, которая обычно в угаритской мифологии оказывалась убожеством второстепенным. Почему постройка дворца Йамму должна была нанести столь огромный ущерб именно Астарте? На этот счет выскажем два предположения. Не исключено, что нам просто неизвестна вся мифология Угарита и культ Астарты в действительности играл роль гораздо большую, чем можно думать на основании тех мифов, которые нам сейчас известны, и мы здесь имеем дело с отголоском другого мифа. Но возможно также, что в этом упоминании Астарты содержится указание на другой этап эволюции угаритской мифологии.