Став неоспоримым владыкой мира, Эл приобрел и особый вид. У него спереди и сзади было четыре глаза, из которых два были всегда открыты, а два — закрыты в знак того, что этот бог и во сне видит, и бодрствуя спит; на его плечах было четыре крыла — два распущенных и два сложенных — и на голове еще два крыла. И это все поднимало Эла над остальными божествами, ибо те имели только по два крыла[397].
Крылатый сфинкс. Плитка из слоновой кости. Нимрод
Однако, утвердившись в качестве царя всех богов, Эл решил реальную власть на земле разделить[398]. Для этого он обошел и облетел всю вселенную. Астарте, Демарунту и Хададу он передал власть над Финикией[399]. Исключение из всей страны он сделал для Библа, госпожой которого Эл поставил Баалат–Гебал, и Берита, доверенного богу моря Йаму. Царицей Аттики[400] он сделал Анат[401]. Таавта Эл сделал царем Египта[402]. Разделив власть над землей, Эл отдал господство над смертью и миром мертвецов своему сыну от Реи, Моту[403]. Астарта в знак своей царской власти возложила на свою голову коровьи рога. А своим святым островом она избрала Тир, где и посвятила себе упавшую с неба звезду.
Так после окончательной победы Эла и его союзников над Небом боги разделили между собой мир.
Борьба Эла и его союзников со Змеем
Врагом Эла был могучий Змей. И два войска, одним из которых предводительствовал Эл, а другим — Змей, упорно сражались друг с другом. Но ни то ни другое войско не могли одержать победу. И тогда два предводителя заключили договор. По его условиям то войско, воины которого упадут в океан и будут им поглощены, считается побежденным, а их противники будут владеть небом и всем миром. Так и произошло. Воины Змея были поглощены водами океана. И Эл стал властелином неба, а его сподвижники — богами, которые вместе с ним управляют вселенной[404].
О Вселенной
Победа Эла придала окончательный вид вселенной. Выше видимого мира располагается небесный океан. В этом верхнем океане и обитают небесные боги, в том числе Баал–Хаммон и Тиннит. А под этим океаном находится уже видимое небо с солнцем, звездами и другими светилами. В самом низу простирается нижний океан. А между двумя океанами, небесным и подземным, располагается земля с ее реками, озерами, морями, которые, по–видимому, соединяются с двумя мировыми океанами. Эти два океана образуют единый космический поток, знаком которого является свернувшийся в круг змей, пожирающий свой собственный хвост. Его‑то изображение и можно часто встретить в храмах[405].
О смерти
Человек имеет две души: одну растительную, а другую дыхательную. После смерти человека растительная душа остается в могиле и испытывает потребность во всем том, что она имела при жизни, находясь в человеческом теле: в еде, питье, свете, различных окружающих предметах и т. д.[406] Но более всего она нуждается в покое. Поэтому необходимо тщательно заботиться, чтобы никто не потревожил покой мертвеца, и следует обрушивать всяческие проклятия на того, кто посмеет это сделать[407]. Может быть, эта растительная душа находится во власти подземных богов. Дыхательная же душа через небесный свод и верхний океан на магическом корабле отправляется в царство богов, где с помощью богов–целителей, особенно Эшмуна, излечивается от всех бед, недугов и зол земного мира. В загробном мире души людей — по крайней мере, выдающихся, особенно царей — становятся особыми духами. Они соединяют мир жизни с миром смерти.
Происхождение финикийцев
Предком финикийцев был Кен, или Хна[408]. Он был сыном бога Баала. Женой его была Кенат. От них пошли позднейшие финикийцы и их ближайшие родственники. Сначала финикийцы жили на юге — на берегу Эритрейского моря и на островах в нем[409]. Но потом произошло страшное землетрясение, и финикийцы были вынуждены покинуть родину. Различными путями двинулись они на север. Одни из них прошли через Палестину и затем поселились в самой южной части будущей Финикии. Это были предки тирийцев. Путь других был более сложен. Сначала они добрались до северной части Сирии и на какое‑то время обосновались около излучины реки Оронт. А позже они вышли к Средиземному морю и там поселились. В этом районе они основали Сидон. Третьи — жители Библа — всегда жили на этом месте[410], а сам Библ — древнейший город мира.
Основание финикийских городов и колоний
Основание Библа
Раскопки Храма Обелисков в древнем Библе
Город, который греки называли Библом, сами финикийцы именовали Гебалом (или Гублой).
Это самый древний город. Около места, где он возник, жили старые боги Элиун (Высочайший) и его супруга Берут. А когда Эл победил впервые своего отца Небо и сам стал царем богов, он окружил свое жилище стеной, и внутри этой стены возник город. Этот город и стал Библом[411].
Основание Тира
Об основании Тира ходили разные рассказы. Его финикийское название — Цор, что означает «скала». И действительно, город находился на небольшом скалистом островке вблизи побережья. Точнее, сначала было два небольших островка, позже соединенные в один, когда царь Хирам в X в. до н. э. приказал засыпать пролив, разделяющий эти островки.
На острове, где позже возник Тир, бог Шамимрум создал первое поселение из шалашей, построенных из тростника, лоз и папируса. Это и был первоначальный Тир. На этом острове Астарта нашла упавшую с неба звезду и в знак своей царской власти возложила на себя коровью голову. И остров этот стал святым островом Астарты, и город на нем был тесно связан с ней.
Есть и другой рассказ о начале Тира. Когда‑то в этом районе жили первые люди. И бог Мелькарт задумал создать с их помощью могучий город. Для этого он в виде человекоподобного призрака явился во сне спящим, а спали люди обычно днем, так как из‑за ужасающей палящей жары не могли ничего делать. И во сне бог повелел им построить повозку, способную двигаться по морю. Для этого они должны были срубить в лесу высокие и стройные сосны, из части их сделать доски, затем скрепить все прочной веревкой, внизу пропустить толстый брус, который станет килем, а потом, окружив построенное поперечными брусами, наверху настелить палубу с мачтой посередине; люди должны были прикрепить к мачте льняной парус, набить между бортами мелкие дощечки, чтобы не дать воде проникнуть внутрь, и, наконец, сделать руль. Затем бог приказал на этом корабле выплыть в море и добраться до двух скалистых островков, блуждающих по морю и называемых Амбросиями. На этих островках одиноко растет могучая олива, охваченная пламенем, которое, однако, ее не сжигает, а вокруг ствола оливы вьется могучая змея. Она все ползет вверх, стремясь ужалить орла, сидящего на верхушке оливы, но никак не может это сделать. А орел все пытается схватить змею, и ему это тоже никак не удается. В ветвях кроны оливы стоит чаша, не колеблемая ветром. И повелел Мелькарт поймать диковинную птицу и принести ее в жертву богам. А когда после этого скалы остановятся, там основать город.
397
Изображения крылатых божеств встречаются, в частности, на финикийских монетах. Мы еще плохо знаем изобразительное искусство финикийцев, и поэтому трудно сказать, насколько распространены были подобные изображения в скульптуре или живописи (в том числе вазописи).
398
Мы вновь встречаемся со старым западносемитским представлением о верховном государе и подчиненных ему владыках. Именно таким был угаритский Илу, таков и его финикийский двойник Эл. В мифологии, переданной Санхунйатоном, роль Эла довольно велика. Он, как и Илу, хозяин космоса, космических сил. И хотя Филон отождествляет Эла с греческим Кроном, разница между этими двумя богами принципиальная. Крон низвергнут в Тартар, находящийся еще глубже того подземного мира смерти, куда спускаются обычные люди после ухода из жизни. Эл не только остается в посюстороннем мире, но и продолжает осуществлять в нем высшую власть.
399
Филон говорит не о Финикии, а о «стране». Но ясно, что под «страной» подразумевается сама Финикия. В то же время, из «страны» явно исключаются Библ и Верит, как об этом говорится несколько позже. Это позволяет фактически свести «страну» к Южной Финикии. Не означает ли упоминание о передаче этим богам власти над «страной» вновь осторожное включение в текст Санхунйатона южнофиникийской традиции?
401
Скорее всего, упоминание об Анат как о владычице Аттики относится к более позднему времени, чем создание Санхунйатоном своего произведения. Финикийцы неплохо знали Грецию. Поэтому трудно было бы понять, почему Эл выделяет только Аттику.
403
Мот снова появляется в повествовании о финикийских богах. На этот раз он именно бог смерти, каким был и угаритский Муту. Вероятно, образ этого бога развивался в сторону ограничения области его деятельности. Сначала, по–видимому, к его ведению относились как переход от небытия к бытию, так и переход из мира живых в мир смерти, а позднее — только последнее.
404
В основу изложения положен сохранившийся отрывок из сочинения Ферекида — одного из греческих мудрецов и мифографов (писателей, специализировавшихся на изложении мифов), жившего в первой половине VI в. до н. э. Он происходил с острова Спроса. Древние географы считали, что именно этот остров упоминает Гомер, рассказывая, как остановившиеся там финикийцы похитили младенца Евмея, продав потом его в рабство отцу Одиссея. Это предание основано на частых посещениях Спроса, как и других окрестных островов и мест Греции, финикийцами. Кроме того, Ферекид, по словам его биографа, выучился своей мудрости из финикийских книг. Предводителями враждебных друг другу войск Ферекид называет Крона и Офиона. Последнее имя и является именем Змея (по–гречески «офис»). Врагом же его выступает, и это очень важно, не Зевс, который в греческой мифологии утверждал свою власть в борьбе с различными чудовищами, в том числе и змеевидными, а его отец — Крон. Видимо, уже во времена Ферекида существовало твердое убеждение, что финикийский Эл соответствует греческому Крону. О том, что рассказ Ферекида о Змее и его борьбе с верховным богом заимствован у финикийцев, можно судить и по сообщению Филона, который уже после изложения произведения Санхунйатона говорит, что Ферекид заимствовал эту тему у финикийцев. Философия Ферекида (если ее можно назвать собственно философией) нам известна плохо. Поэтому мы не можем сказать, как данное сообщение писателя было связано с его представлением о Зевсе, сыне Крона, издавна существующем и являющемся творцом мира. Это представление едва ли возможно отнести к финикийским элементам его учения.
405
Представление о нахождении видимой вселенной между двумя океанами — наднебесным и подземным — существовало, по–видимому, во всей аморейско–ханаанейской общности. И угаритский Илу обитал у истоков двух океанов. Библия рассказывает, что, творя мир, Бог отделил воду над твердью от воды под твердью, после чего наверху образовалось небо, внизу — море, а между ними — земля. Символом водного потока в финикийской религии считалась змея. Филон (или Санхунйатон) говорил, что первоначальный воздух (или дух) полюбил самого себя, и этот дух мог быть представлен наглядно в виде змея, пожирающего собственный хвост. Змею считали не умирающим, а вечно обновляющимся существом и поэтому часто связывали с богом Эшмуном. Но отношение людей к змее было (и мы уже говорили об этом) совсем неоднозначным. Со змеем (драконом) сражались угаритские Балу и Анату. Чудовищного змея Левиафана поразил Йахве, создавая этот мир. И хотя Левиафан, змей извивающийся, еще не побежден окончательно, он будет сокрушен в момент полного торжества Бога над беззаконием, как утверждал пророк Исайя. И в одном из вариантов финикийского предания, как мы видели, противником Эла выступает именно Змей. Подобная неоднозначность свойственна многим религиозным представлениям древности.
406
Археологи раскопали уже много финикийских захоронений — больше в колониях, меньше в самой Финикии — и везде они находят различные предметы, положенные в могилу, или хотя бы их следы. Разумеется, такой, как говорят археологи, погребальный инвентарь был распространен не только у финикийцев.
407
До нас дошли некоторые надгробные надписи, в которых содержались призыв не тревожить покой погребенного и проклятия в отношении тех, кто на это решится.
408
Поскольку среди народов аморейско–ханаанейской общности обычным было вести имя народа от его прародителя (разумеется, мифического), то вполне резонно произвести имя «ханаанеи», как называли себя финикийцы, от Хна, тем более что и сами древние этого не отрицали.
409
О первоначальной жизни финикийцев у Эритрейского моря и их переселении к Средиземному морю рассказывают разные греческие и римские авторы. Современные ученые чаще всего эти сведения отвергают как неисторические. Другие ученые доказывают достоверность этой традиции. Сами финикийцы не сомневались в том, что она правдива. Во всяком случае, данные, касающиеся языка и мифологии, связывают финикийцев (и угаритян) именно с Южной Аравией.
410
Предание о жителях Библа как об автохтонах, т. е. людях, которые всегда жили на этом месте, противоречит общей традиции о приходе финикийцев с юга. Подобные предания едва ли отражали что‑либо, кроме стремления утвердить свою древность. К тому же и археологические данные свидетельствуют об этнических изменениях в этом городе.
411
Библ — единственный город Финикии, об основании которого недвусмысленно говорится у Санхунйатона–Филона. Библ и Верит выделяются автором, когда тот утверждает, что Эл дал город Библ богине Баалат–Гебал, а Верит — богу моря и некоторым другим божествам. Правда, дважды упоминается Тир, но в одном случае говорится о весьма примитивном поселении, жилища в котором представляли собой шалаши из тростника, лоз и папируса, а в другом — не о городе, а об острове, хотя этот остров и называется святым островом Астарты. Это еще раз подтверждает, что в сочинении Санхунйатона сохранена северофиникийская традиция.