Когда показался он в дверях чертога, предложили асы ему испить пива. Он вошел в зал, и ему подали те две чаши, из которых обыкновенно пил Тор, и он залпом осушил обе. Вскоре напился он пьян, и тут уж не было недостатка в заносчивых речах: говорил он, что поднимет с места Вальгаллу и перенесет ее в Ётунхейм, разрушит Асгард и поубивает всех асов, кроме Фрейи и Сив, которых возьмет себе. Между тем Фрейя все подливала ему в чаши, а Хрунгнир все похвалялся и сказал даже, что выпьет все пиво асов. Когда же надоело асам бахвальство, кликнули они Тора, и Тор тотчас появился в зале. В страшном гневе замахнулся он своим молотом.
— Кто это надумал позволить великанам пить здесь пиво? Кто пустил Хрунгнира в Вальгаллу? И почему это Фрейя наполняет ему чаши, точно на пиру асов?
Отвечал Хрунгнир, недружелюбно поглядывая на Тора, что это Один предложил ему пива и что пришел он с его позволения.
— Но придется тебе об этом пожалеть, прежде чем уйдешь ты из Асгарда, — перебил его Тор.
— Мало было бы чести асу Тору, если б он убил меня безоружного, — заговорил Хрунгнир, — почетнее было бы, если бы он согласился биться со мной на рубеже у Каменных Дворов. И как глупо с моей стороны, — продолжал он, — оставить дома свой щит и точило! Если бы было при мне оружие, мы могли бы, пожалуй, хоть сейчас выйти на поединок. А убить меня безоружного — значит поступить вероломно.
Тор, конечно, не пожелал отказаться от поединка, и тут же назначили день и выбрали место.
Пустился тогда Хрунгнир в обратный путь и скакал во весь опор, пока не доскакал до Ётунхейма. Услышали великаны о предстоящем ему поединке с Тором и призадумались: понимали они, что от исхода того поединка зависит их судьба. И знали они, что Тор сильнее Хрунгнира, а уж Хрунгнир был среди великанов сильнейшим.
Решили они пуститься на хитрость и у Каменных Дворов вылепили из глины великана и вложили ему в грудь сердце одной кобылы, и затрепетало оно, когда явился на место боя Тор. У самого же Хрунгнира сердце было, как это всем известно, из твердого камня, треугольное, как та руна, что зовут «сердце Хрунгнира»; из камня же была и его голова. Щит Хрунгнира тоже был каменный, широкий и толстый; а оружием великану служило точило, которое он вскинул на плечо, и вид у него был ужасающий.
Рядом с Хрунгниром стол глиняный великан Мёккуркальви, и он сильно трусил. Говорят даже, что, увидев Тора, он обмочился.
Тор торопился на поединок, а Тьяльви бежал впереди него. Подбежал Тьяльви к тому месту, где стоял Хрунгнир, и сказал:
— Как ты опрометчив, великан! Стоишь, выставив вперед свой щит, между тем как Тор решил пробраться в глубь земли, чтобы напасть на тебя снизу!
Швырнул тогда Хрунгнир свой щит наземь и стал на него, ухватив обеими руками точило. Тут увидал он молнии и услышал раскаты грома. И увидел Тора, разгневанного аса. Стремительно несся Тор, держа наготове свой молот, и издали бросил его в голову Хрунгнира. Взмахнул Хрунгнир своим брусом и бросил его навстречу молоту; ударился брус о молот и разбился надвое: один кусок упал на землю, и из него образовались все кремниевые скалы, другой же попал Тору в голову, так что тот повалился наземь. Молот Мьёлльнир попал прямо в голову Хрунгниру и в мелкие куски раздробил ему череп. Хрунгнир упал рядом с Тором и при этом придавил шею Тора ногою. Тогда Тьяльви напал на глиняного великана и изломал его в куски.
Потом, подойдя к Тору, хотел было снять с шеи аса ногу Хрунгнира, да не осилил. Узнав о том, что случилось, подошли и другие асы, и все старались сдвинуть с места ногу Хрунгнира, но ничего из этого не вышло. Тут явился Магни, сын Тора и одной великанши, которому было тогда всего лишь три ночи от роду, но он легко спихнул ногу Хрунгнира с шеи Тора и сказал:
— Жаль, отец, что пришел я так поздно! Думаю, если бы раньше встретил я этого великана, то убил бы его одним ударом моего кулака!
Поднялся Тор с земли, поблагодарил сына и сказал, что, верно, вырастит он героем, а в награду хотел подарить ему златогривого коня Хрунгнира. Один же видел это и сказал, что напрасно отдает Тор такого прекрасного коня сыну великанши, а не своему отцу.