Постскриптум
Эта книжка могла бы разрастаться бесконечно, поэтому приходится как-то себя ограничить. Скажем, умножающиеся топонимические сюжеты определённо выстраиваются в отдельное издание. Комментирование других мифов — например, о доме генерала Лехнера — требует дополнительной информации, сбор которой продолжается. Бытуют сюжеты, которые представляют некоторый интерес и, вероятно, могут быть включены мною в следующий корпус легенд. Кое-что перечислю прямо сейчас.
«Рыбный ресторан» возле Потемкинской лестницы никогда не был рыбным, да и рестораном его можно называть лишь условно: тут много десятилетий в разных форматах функционировал так называемый Городской павильон, сдававшийся в аренду частным лицам. Этот павильон с некоторых пор и строился частными предпринимателями, но по окончании назначенного срока передавался городу. Я уже написал его историю со ссылками на первоисточники.
Эпизод с отправкой из Одессы апельсинов и других экзотических плодов к императорскому двору, типизируемый как взятка, повторялся неоднократно: мною зафиксированы посылки, адресованные не только Павлу, но и Александру Павловичу, во времена Ришелье и Ланжеро-на. Разнообразные подношения от жителей самых разных городов были обычным делом, иллюстрацией верноподданнических чувств, Одесса не исключение.
«Шахский дворец» не был построен персидским шахом и никогда ему не принадлежал. История этой усадьбы чётко прослеживается по документам, а шаху и свите она сдавалась в аренду.
Сад Феликса де Рибаса (Городской сад) — не столько подарок городу, сколько вынужденный шаг благоразумного и благодарного человека, коего Ришелье буквально спас от полного банкротства. С подачи Дюка два дома Феликса (один из них — недостроенный: достраивал по условиям сделки сам хозяин) по обе стороны принадлежавшего ему сада были куплены в казённое ведомство. После этой покупки, согласно существующим правилам, де Рибас не смог бы владеть одним только садом в жилом квартале, если бы его не застроил, а средств на это у него не было. Дюк очень хотел сохранить сад и потому подсказал красивый выход.
Конспирологическая атрибуция некоего дома князя И. С. Жевахова на Жеваховой горе трансформировалась в форменный шабаш на Лысой горе, конденсацию очередных «ведьминых домов» и тому подобной чертовщины. Не было там у князя никакой барской усадьбы, да и вообще сколько-нибудь солидного дома, помимо городских (по Конной и Княжеской улицам), а лишь обзаведенный там, согласно стандартным правилам Одесского строительного комитета, хутор, с определённым числом зеленых насаждений, временными постройками и проч. В числе примечательных строений, находившихся здесь ранее 1845 года и не сохранившихся, дома уездного казначея И. И. Юре-скула, помощника портового гидротехника Я. Я. Гатцука, полицейского пристава М. Г. Шевченко, командира арестантской роты майора Т. П. Драгутина и небезызвестного медика и общественного деятеля Э. С. Андриевского (Андреевского).
Представление о том, что в юной Одессе были лишь цистерны и не было колодцев — абсолютный нонсенс. Отчасти мы говорили об этом в топонимическом блоке, в связи с историей Колодезного переулка, но тему полезно развернуть.
Имеется цикл легенд, связанных с историей установленной в 1904 году на Николаевском (Приморском) бульваре пушки с парохода-фрегата «Тигр», о пребывании в городе плененных в 1854-м англичан, небылицы о скульптурной композиции «Лаокоон», о памятнике Дюку и др. Фейк о «Лестнице мёртвых», ведущей с Дерибасовской на «Канаву»: сюжет бессовестно украден из британского фольклора и к Одессе ни малейшего отношения не имеет.
Можно продолжать и продолжать. Надеюсь, что в общих чертах удовлетворил запросы читателей, предлагавших обратиться к тем или иным сюжетам. Понимаю: представленные здесь тексты неоднородны — есть легкие, беллетризованные, есть наукообразные, местами требующие напряжённого внимания. Но, уверяю вас, совокупная их информация основательно обогатит ваши знания о прошлом Одессы, позволит ощутить дух времени, его темп, сформирует эффект присутствия. Самому же мне хочется, чтобы биография родного города — уникальная, сложная, многоликая — не подменялась исключительно недостойными его пошлыми анекдотами и дежурными идеологическими штампами.
