Комиссия при управлении полиции по надзору за проституцией выявляло факты перепродажи сотрудниц из одного дома терпимости в другой, иногородний. Скажем, летом 1876-го две молодые девушки из одесского заведения были переданы содержательницей коллеге из Симферополя, Пункиной, уличённой и приговоренной к аресту на месяц.
Тогда же содержательница дома терпимости из Харькова, некая Янкелевич «перевелась» в Одессу на улицу Нежинскую с нанятыми ею проститутками.
Подробности контроля полицией эротического промысла отчасти изложен в очерке о катакомбах и полицмейстере Антонове. Тогда, в частности, численность официально зарегистрированных домов терпимости сократилось с 61-го до 52-х. В 1886-м в Одессе функционировало как бы 30, но при этом за год 500 женщин привлекалось за тайную проституцию. «Домов терпимости в Одессе 30, - сообщает местная газета весной 1887-го. — В них находится около 500 погибших созданий. Промышляющих по «жёлтым билетам» (то есть одиночных проституток — О. Г.) насчитывается до 1.300. Из сего числа в прошлом году выписалось 890 женщин для занятий честным трудом, но в настоящем году снова вступило в ряды проституток такое же количество». Есть проститутки, которым от 14 до 16 лет, большинству — от 15 до 40 и до 50 лет. Большинство — христианки, затем следуют еврейки. В их числе преимущественно мещанки и крестьянки.
Экспорт женщин за границу продолжался и в эти годы. Например, летом 1887 года два фактора и одна факторша обманом доставили в «дома разврата» Александрии двух девушек из Николаева, одну из Кишинёва и одну из Елисавет-града. В организации этакого сбыта год спустя подозревали немолодую, невзрачную Таубу Папушку, супругу популярного среди бедноты сапожника с Коблевской улицы. Формально она занималась разноской и продажей обуви, а на самом деле промышляла приисканием подходящих кандидатур, бродила, высматривала, сводила, устраивала. В одном из номеров «Одесского вестника» за 1893 год читаем: «Не так давно в Константинополе явилась в русское посольство некая В-ф и заявила, что она была продана одесситом Н-м в гарем, откуда ей удалось бежать».
Тема экспорта одесситок в серали восточных деспотов поднималась столь часто и звучала так громко и убедительно, что даже Жюль Верн слегка коснулся её в известном романе «Упрямец Керабан». Но вот совершенно потрясающая непредсказуемая история, каковая приключилась с одной из вывезенных из Одессы в Анатолию девушек. Если бы знаменитый писатель услышал её сюжет, то непременно сделал бы ещё один захватывающий приключенческий роман.
Итак, на рубеже 1882–1883 годов в одном бедном одесском семействе неожиданно пропала 16-летняя красавица дочь, Анна Прокофьева. Восемь долгих лет о ней не было никаких известий, она считалась погибшей, отчаявшаяся мать её сошла в могилу. Но вот паломники, возвращающиеся в Одессу из Афона, стали рассказывать удивительные вещи о судьбе девушки, причем рассказы эти через некоторое время вполне подтвердились. Оказалось, что красавица-одесситка, вывезенная в Стамбул некими авантюристами, была продана богатому турецкому купцу. Этот солидный коммерсант вел свои дела в Греции, в Салониках, куда в конечном итоге и была доставлена Анна Прокофьева. Оказавшись в неприступном гареме, девушка поначалу предалась отчаянью, воображая судьбу очередной наложницы, минутной забавы сластолюбивого рабовладельца.
На поверку всё сложилось совсем иначе. Купец полюбил прекрасную одесситку, сделал своей законной женой, был с ней очень добр, предупредителен и даже не препятствовал отправлению ею христианских обрядов. Один за другим у них родилось двое замечательных крепких мальчуганов. Всё шло хорошо, но счастливый супруг нежданно тяжко захворал и вскоре скончался. И вот тогда открылось, что покойный, вовсе не склонный к расточительству и не бывший необузданно щедрым на подарки, отменно позаботился о любимой супруге. Согласно завещанию, Анна Прокофьева унаследовала четыре дома в Салониках, шесть парусных шхун и пять тысяч лир наличными.