Он колотил Тама до тех пор, пока воздух не наполнился стонами бога солнца. Голова его поникла. Братья Мауи снова натянули веревку, а сам Мауи все еще продолжал колотить солнце, да так сильно, что казалось, это с треском рушатся на землю объятые пламенем деревья. Наконец бог солнца упал на колени и запросил пощады. И тогда бога отпустили, потому что он был тяжело ранен и утратил свою былую силу.
С тех пор солнце не скачет по своей дневной дорожке так, что за ним не угонишься, а степенно, не спеша двигается по небу.
Пытливый ум Мауи никогда не успокаивался готовыми ответами.
— Откуда берется огонь?
— Он ведь здесь, — нетерпеливо — отвечали братья. — Зачем же тебе знать, откуда он берется? Если он есть, зачем нам знать, откуда он пришел.
— А что мы станем делать, если огонь уйдет?
— Мы не отпустим его, а если это все–таки случится, наша мать знает, где его раздобыть, только нам не говорит.
Однажды ночью, когда все заснули, Мауи вышел из фаре и прокрался к тлеющим кострам, на которых в деревне готовили пишу. Спокойно, не торопясь, он стал лить на них воду до тех пор, пока не была затушена последняя искорка.
Как только небо заалело первыми проблесками зари, Мауи позвал рабов и сказал им:
— Я голоден, приготовьте мне что–нибудь, да поскорее.
Рабы поспешили к кострам, но нашли там лишь серый пепел. Тогда в смятении побежали они от хижины к хижине и рассказали о случившемся. Вся деревня пришла в волнение А Мауи не выходил из своего фаре. Услышав шум, он заулыбался. Вскоре с деревенской площади до него донеслись голоса: его мать приказывала слугам отправиться в подземный
мир и взять там огонь.
Мауи накинул на себя плащ из перьев киви и направился к площади. Там охваченные ужасом столпились рабы: они очень боялись подземного мира.
— Мать, я пойду, — сказал Мауи. — Где надо искать страну тьмы? Кто сторожит огонь?
Таранга с подозрением посмотрела на своего сына.
— Раз никто не хочет идти, тогда пусть мой младший сын совершит это путешествие, — сказала она. — Если пойдешь той дорогой, что я тебе покажу, то придешь к дому Мауики. Она – твой предок и хранительница огня. Если она спросит, как тебя зовут — назовись. Но будь осторожен и почтителен, сын мой. Мы знаем, ты любишь всякие проделки, Мауи–тики–тики-а-Таранга, но Мауика очень могущественна, и, если ты попытаешься ее обмануть, она накажет тебя.
Мауи проказливо ухмыльнулся и размашистым шагом двинулся по указанному матерью пути. Скоро он дошел до страны теней, где жила богиня огня. Глазам его предстало великолепное фаре, стены которого были покрыты чудесной резьбой и украшены раковинами пауа, светящимися в темноте, словно ярко сияющие глаза.
— Кто этот храбрый смертный, глазеющий на фаре огневой Мауики? — донесся до Мауи надтреснутый старческий голос, словно затрещали ветки на костре.
— Это Мауи.
— У меня пять внуков по имени Мауи. Ты Мауи–тикитики–а-Таранга?
— Да, это я.
Старуха фыркнула.
— Чего же ты хочешь от своей бабушки, Мауи–последыш?
— Я хочу принести огня матери и братьям.
— Ну что же, я дам тебе огонь, Мауи.
Мауика сняла с одного пальца ноготь, из неге исторглось пламя.
— Осторожно неси его, Мауи, и зажги им ваш костер, напутствовала внука Мауика.
Мауи взял огонь, отошел подальше, бросил его на землю и затоптал. После этого он вернулся к фаре Мауики.
— Вот как, это снова Мауи?! — удивилась старуха. — Что тебе нужно на сей раз?
— Огонь. Тот я потерял. Он потух.
Маунка нахмурилась.
— Значит, ты был беспечен, внук мой. Я дам тебе огонь с другого пальца, но ты должен прикрыть пламя рукой.
Мауи взял пылающий ноготь и, едва скрылся из виду, снова затоптал пламя и вернулся назад к Мауике. Богиня огня выбранила его и, ворча, дала еще один ноготь.
Пять раз Мауи уходил с огнем и пять раз возвращался обратно. Десять раз он уходил и десять раз возвращался с пустыми руками. Мауика отдала ему все ногти с пальцев рук. Неохотно рассталась она с ногтем большого пальца ноги, и все-таки вскоре хитрый Мауи снова вернулся назад за огнем. Пять раз он уходил и пять раз приходил назад без огня. Девять
раз он уходил и тотчас же возвращался с пустыми руками.
Наконец терпение Мауики лопнуло. Подземный огонь сотряс фаре, в дверь и окна повалил дым, и Мауи в раскаленной тьме бросился к двери. Глаза Мауики сверкали, словно молнии. Она сорвала оставшийся ноготь и швырнула им в Мауи. Лишь только ноготь коснулся земли, раздался грохот, словно гром прогремел, и прямо на Мауи вихрем помчалось широкое пламя. Он бросился бежать со всех ног, а пламя гналось за ним, будто рычащий танифа. Тогда Мауи