— А вот этот вопрос остается открытым. — Ректор как-то чересчур внимательно посмотрел на меня. — Что скажете, Петр Михайлович? — Он обратил взгляд на Бенкендорфа.
— Ну, я повторю то же, что сказал вам, — произнес тот. — У нас три варианта. Первый — отдать ее СБ Российской Империи, то есть Скуратову. Но это плохой вариант, так как мы взломали ее защиту, и все это вскроется. Скуратов будет думать, что мы выудили у нее секретные сведения и представляем для него угрозу. Нам этого точно не надо. Второй вариант — просто устранить ее. Как говорится, нет тела — нет дела.
— А третий? — поинтересовался я, так как после озвучивания второго варианта Бенкендорф взял паузу.
— Третий вариант — это отдать ее роду Бельских. то есть тебе Веромир.
А вот тут я уже изрядно завис.
— Зачем? — наконец выдавил я из себя.
— Позволь я объясню, — вмешался ректор. — Все-таки лично я взламывал ее клятву… Сейчас Вильгельмина Куртц практически чистый лист. Я взломал ее защиту, а вместе с тем и внутреннюю программу, которую, как оказалось, устанавливали всем наемникам этого отряда, причём достаточно глубоко. На нынешний момент я могу внушить этой наемной убийце что угодно… — Он внимательно наблюдал за моей реакцией и, видимо, удовлетворился ею, поэтому продолжил: — Но это будет стоить тебе денег, Веромир.
— Чего? — Я даже растерялся, но попытался сразу взять себя в руки. — В смысле?..
— Что ж, видимо, ты не понял. — Ректор покачал головой. — Я внушаю этой наемной убийце, что основная ее цель — охранять Веромира Бельского. Причем сейчас такой момент, что я могу прописать это в ее голове так, что целью своей жизни она будет считать твою защиту. Но это не за просто так. Для тебя это будет стоить пятьдесят тысяч рублей!
Вот теперь на ректора уставился не только я, но и Борщ с Бенкендорфом.
— А что? — пожал тот плечами. — Это серьёзное применение магии, и, между прочим, запрещенное международными конвенциями.
— А не проще будет ее просто устранить? — осведомился я. — Уровень этой девушки мне совершенно неизвестен. Да она меня, можно сказать, избила, но только благодаря тому, что застала врасплох.
— Ты зря недооцениваешь эту девушку Веромир, — улыбнулся ректор. — Я вот выяснил, чем она владеет. Восточные единоборства на очень приличном уровне. Может сама работать сэнсеем. И тебе просто повезло, что она в бою не стала использовать магию. Она, между прочим, воздушник аж четвертого ранга, и достаточно опытный. Плюс все эти восточные примочки, а судя по всему, она явно обучалась какое-то время у японцев. В общем, приобретение, я тебе признаюсь, шикарное. Но решать тебе. Убрать мы ее можем прямо сейчас.
Я посмотрел на девушку, находящую в прострации, потом на ректора. И решился.
— Я хочу уточнить, правильно ли понимаю, что после вашего вмешательства у меня будет преданный телохранитель, который готов пожертвовать ради меня даже жизнью, и это не изменить.
— Да, ты прав, — кивнул ректор, — не изменить. Я гарантирую.
— Тогда я готов заплатить требуемые вами деньги, — выдохнул я. — Только мне надо связаться с моими слугами…
— Не переживай, Веромир, это не горит! — улыбнулся ректор. — Тебе достаточно дать свое слово.
— Я даю его!
— Отлично! Тогда дай мне пять минут.
Ректор вышел из-за стола и подошел к Вильгельмине. Выставив руки перед собой, он начал что-то шептать. Вокруг его ладоней начало разгораться голубое пламя. Он что-то бормотал себе под нос, но я не мог разобрать ни слова. Девушка вдруг напряглась и вытянулась буквально в струнку. Она хотела закричать, но, видимо, ректор наложил на не заклинание молчания, так как рот открывался беззвучно.
Продолжалось все это минут пять, после чего девушка обмякла, а ректор тяжело вздохнул и вытер пот со лба.
— Готов, — сообщил он мне. — Номер счета я сброшу тебе на плантел.
— И что дальше? — не понял я.
Тем временем девушка открыла глаза и посмотрела на меня. М-да… В них было не просто обожание, а какая-то собачья преданность. Блин, что это ректор сотворил?!
— Снимите с нее наручники, — приказал ректор, и Борщ освободил девушку.
— Господин! — Она вскочила и упала на одно колено, смотря на меня преданным взглядом. — Смысл моей жизни — служить вам.
Честно говоря, я изрядно смутился после этой фразы.
— Ну что ты смущаешься, Веромир? — улыбнулся ректор. — Забирай ее и отправляйся в коттедж, ребята Петра Михайловича вас проводят. Если что, считай, мое разрешение на второго слугу-телохранителя у тебя есть. Только не выпускай ее дальше своего двора. Нечего ей делать на территории Академии. Сейчас она будет подчиняться любому твоему слову.