Поэтому женщине гораздо легче отождествить себя с мужчиной, чем мужчине, привязанному к своему образу жизни, своей конкретной форме абстракции, если хотите, к сфере своей деятельности, вернуться к этому обобщенному началу, своим истокам. Именно это совершил Будда, и это был героический поступок высшего порядка. Это напоминает растворение.
Для женщины это движение в другом направлении — лишь вопрос специфики. Понимаете? Она стремится к определенной точке.
МУЖЧИНА: Мне кажется, применительно к странствиям героя, что мужчина очень часто пытается выяснить, как он относится к жизни в глобальном смысле этого слова, к переживанию апофеоза, например: «Я — это оно». Несложно представить себе женщину, которая следует по пути героя, если у нее нет детей. Когда вы спросили о странствиях героини, я вспомнил о знакомых мне женщинах и исторических личностях. Вы можете вспомнить о некоторых великих женщинах и рассмотреть их жизнь как странствие героя, и это, наверное, будет, применимо к...
ЖЕНЩИНА: Это не одно и тоже. Это — не странствие.
МУЖЧИНА: Что?
ЖЕНЩИНА: Женщина может быть очень успешной и работать на высоком уровне в конкретном мире; она не отправлялась в это странствие. Или, по крайней мере, не то, что мы наблюдаем. Странствие совершается в глубине души, и, будь вы мужчиной или женщиной, без такого приключения вы живете лишь наполовину. Я хочу сказать, что целое мифологическое измерение так и не открывается. Оно не имеет никакого отношения к тому, чего вы достигли в реальном мире.
МУЖЧИНА: Ну, мне ничего не приходит в голову прямо сейчас, но, если представить себе женщину, которая, например, была одинаково успешна как во внешнем мире, так и в погружении в мир мифологический, то шесть человек из десяти уверенно заявят, что это и есть странствие героя. Я думаю, главное различие заключается в способности родить детей — у меня это никогда не получится, поэтому мне здесь остается только гадать, — но разве нельзя интерпретировать рождение детей как связь с миром вечности? Женское тело уходит в вечную жизнь и каким-то образом возвращается из нее, ничего подобного мужчина не испытает никогда. И это каким-то образом меняет само странствие. Мужчинам нужно отойти в сторону и оттуда смотреть. Им нужно пройти через все эти ритуалы, нырять в озера, испытать инициацию, а женщине достаточно просто оставаться на месте.
КЭМПБЕЛЛ: Знаете, я тридцать восемь лет обучал женщин. При этом устанавливались очень близкие отношения, фактически я был тьютором[141] и знал своих студенток очень, очень хорошо. Одна за другой они выходили замуж, а их мужья активно интересовались происходящим в мире и участвовали в самых разных делах. Эти девушки активно помогали советом своим мужьям в их сферах деятельности без всяких проблем. Я думаю, что это воплощает идею, связанную с восемнадцатирукой богиней. У женщины действительно не возникает проблем, если ситуация заставляет взять на себя мужскую роль. Ее просто нужно уточнить, направить ту силу, которая ей и так присуща.
А вот у мужчин все по-другому, они лишены женской основы, которая может легко перейти в иное состояние. Это очень серьезная психологическая проблема. Вот, например, ваша история об отождествлении с этим ножом. Лично мне было бы очень, очень трудно отождествить себя с каким-то символом женской жизни, связанным с рождением детей. Мужчина родить не может, мы не связаны с этой энергетической системой жизни так непосредственно. Вы действуете в сфере узко специфического поля деятельности.
Это прослеживается в древнем искусстве, в пещерах кроманьонцев и статуэтках Венеры. Женщина — это просто обнаженная фигурка, и в ней, именно в ней все дело. Мужские фигурки вокруг постоянно выполняют специфические действия, определенные функции — охотничьи или шаманские. Мне снова вспоминается образ великой восемнадцатирукой богини. Каждая рука — это символ одного из богов, но она объединяет их всех.
ЖЕНЩИНА: Джозеф, меня всегда так поражает то, что врожденная способность женщины быть терпеливой напоминает образ тяжело нагруженного верблюда.
КЭМПБЕЛЛ: В книге «Так говорил Заратустра» Ницше описывает три этапа человеческой жизни: верблюда нагружают, и он отправляется в пустыню; там он превращается в льва и убивает дракона (нашего старого знакомого по имени Не Смей), а потом становится ребенком, который сам выбирает свой путь[142].
141
Тьютор — преподаватель в высшем учебном заведении, чья задача — сопровождать студента во время учебного процесса, создавать индивидуальный подход, помогать учащемуся складывать собственную образовательную траекторию, подходящую именно ему. —
142
Friedrich Nietzsche, Thus Spoke Zarathustra: A Book for All and None, Walter Kaufmann, transl. (New York: Modern Library, 1995), pp. 25–28.