Солас сосредоточенно возился с его раной, чем-то ее смачивал, аккуратно вытирал, а потом мазал каким-то белым кремом.
— Ты спрашивал, было ли что-то между мной и Нико на острове, — начал Перси.
Уилл на секунду напрягся и замер, но потом продолжил чем-то обрабатывать рану. Он достал иголку с ниткой и предупредил:
— Сейчас будет немного неприятно, но мне надо зашить рану.
Джейсон выразительно кашлянул, кинув на Джексона вопросительный взгляд, но тот его проигнорировал.
— Два поцелуя.
Уилл замер, но головы не поднял. Он сел, продолжая пялиться в пол, и терпеливо ждал, пока Перси продолжит.
— В первый раз поцеловал он. Но это только потому, что он хотел быстрей избавиться от меня. Думал, что меня это оттолкнет.
Уилл не шевелился, а Джейсон закрыл рукою глаза и тихо выругался. Хотел бы он прямо сейчас заткнуть Перси и сказать, что совсем не вовремя ему приспичило правду матку резать, но пару минут назад он сам пытался вывести его на честный разговор. Что ж, он получил, что хотел.
— Во второй раз поцеловал его я.
Джейсон встал и принялся расхаживать из стороны в сторону, нервно взлохмачивая свои волосы. Уилл продолжал молчать. Перси не видел его лица из-за длинных прядей, его злость выдавали только крепко сжатые кулаки.
— Ты не стоишь Нико, — сказал он ледяным голосом. — У него хотя бы хватило смелости признаться в своих чувствах, ты же предпочел насилие правде.
Каждое слово Уилла било больнее, чем стрелы Купидона в стократ. А все потому, что они были правдой. Перси отвернулся, не в силах смотреть на сына Аполлона. Солас помолчал с минуту, а потом продолжил, так же не поднимая взгляда.
— Знаешь, он плохо разбирается в человеческих эмоциях, и ему важно говорить о своих чувствах, иначе он начинает додумывать, а это никогда ничем хорошим не заканчивается. А ты трус, Перси. Ты бы не смог с ним быть.
Джейсон внимательно смотрел на Перси. Тот сморщился, то ли от боли, то ли от стыда, но и слова не сказал в ответ Уиллу. И это было странно. Он не ответил, когда получил две оплеухи от него, отказался принять амброзию, чтобы перестало болеть лицо, и сейчас молчал, будто набрал в рот воды. Он словно хотел себя за что-то наказать.
Уилл тряхнул головой, расправил плечи и прочистил горло. Он снова принялся зашивать рану.
Джейсон остановился и смерил лекаря удивленным взглядом, даже Джексон, онемев, посмотрел на Соласа.
В их первую встречу Уилл отвесил пару хороших пощечин только за подозрения, сейчас же Перси сам признался в двух поцелуях, но вместо того, чтобы надавать ему, сын Аполлона пытался ему помочь.
— Что ты делаешь? — спросил Перси, искренне не понимая, почему он все еще не получил от Уилла.
— Пытаюсь облегчить твои страдания. Яд уже добрался до твоих ушей, что с первого раза плохо слышно? — холодно отозвался Солас, все еще не поднимая взгляда на раненого.
— Зачем?
Уилл замахнулся, и Перси даже зажмурился, ожидая удара, но его не последовало. Рядом послышался глухой стук, и когда Джексон открыл глаза, то увидел кулак лекаря у своего лица.
— Я тебя ненавижу, — процедил Уилл. Он впервые за несколько минут посмотрел на Перси, и взгляд его холодных голубых глаз пугал до мурашек. — Но я сильный человек. А сильные люди совершают сильные поступки. И правильные. А сейчас правильно попробовать сделать хоть что-то, чтобы ты тут не загибался зигзагом от агонии. Так что закрой свой рот и доживай последние дни.
Джейсон даже пожалел Перси, настолько тот выглядел разбитым и даже немного униженным. Он отвернулся, насколько мог, учитывая, что Уилл все еще возился с его раной, и закрыл глаза.
Утром Перси стало еще хуже. Рана начала гноиться, а сознание стало спутанным. Он не понимал, где находится, не мог связать и двух слов, но ему стало немного легче, когда Уилл сменил повязку и снова смазал какой-то мазью. Джейсон почти силой впихнул ему немного амброзии, и взгляд Перси немного прояснился.
— Перси ведь живет в Нью-Йорке? — спросил Уилл.
Джейсон лишь молча кивнул. Он держал Перси, пока Соласу пришлось распороть шов, чтобы очистить рану от гноя, а потом снова зашить. Раненый полубог в его руках тихо постанывал, иногда срываясь на всхлипы. И каждый был словно удар ножа по сердцу Джейсона.
— У него с мамой хорошие отношения? — продолжил расспрашивать Уилл.
Он все еще злился, но взгляд его голубых глаз стал мягче и грустней. Уиллу тоже было тяжело, не важно, как сильно он ненавидел Перси, смотреть, как умирает твой товарищ — всегда страшная пытка. В разы легче умирать самому.
— Да, — ответил Джейсон, не понимая, к чему ведет Солас.
— Думаю, его стоит отвезти к ней. Все равно недалеко отсюда. Пару часов езды.
— Думаешь, его матери стоит видеть его в таком виде?
— Думаю, ей стоит с ним проститься.
Путешествие с вентусами впервые было таким медленным: Перси был не в состоянии держаться, а потому приходилось быть слишком осторожными. Джейсон все еще сомневался в правильности принятого решения, но деваться им было некуда. Не оставлять же его умирать в парке, а потом сообщить обо всем постфактум.
А может, он это сделал, потому что испугался. Не важно, через что они прошли, не важно, скольких монстров они там победили, в глубине души в каждом из них все еще жил подросток, нуждающийся в защите, внимании и любви. И сейчас, когда его друг умирал на его руках, подросток в Джейсоне брал вверх. Ему было страшно, он нуждался в помощи и поддержке. И держать себя в руках становилось труднее с каждым стоном Перси, повисшим на его плечах тяжелейшим грузом.
Уилл испытывал похожие чувства. Он был мрачнее тучи, старался не смотреть на Перси, но его ненависть сошла на нет, уступив место жалости.
Вентусы остановились в том же парке, где пару дней назад сидели Перси и Джейсон. До квартиры его матери было недалеко, но Джексон уже не мог идти сам и не понимал, где он находится.
— Тише, старик, — сказал Грейс, помогая другу спуститься. Уилл рядом помог ему устоять на ногах. — Придется отсюда идти пешком. Хорошо, что недалеко.
— Никуда вы не пойдете.
Уилл и Джейсон обернулись. Перед ними стояли трое воинов в римских доспехах. Горделиво вздернув подбородки, они наставили на них копья, и один из них, сделав шаг вперед, сказал:
— Нам велено арестовать Перси Джексона и привести в Новый Рим для суда.
Джейсон оценил ситуацию. Перси за себя постоять не мог, Уилл или он должны были быть рядом, чтобы его защитить. Но воинов было всего трое, с ними Джейсон справиться. Вот только у него совсем не было желания вступать в схватку с бывшими товарищами.
— Уилл? Уилл Солас?
Джейсон вытащил меч, но поворачиваться спиной к римлянам не стал. Лекарь взял на себя весь вес тела Перси и повернулся с ним к другим трем воинам. К грекам.
— У нас нет времени с вами драться, — сказал Джейсон, жалея, что рядом нет Пайпер с ее волшебным голосом. Меньше всего им нужна была очередная стычка и больше всего — поддержка. — Вы сами видите, что Перси умирает. Мы собираемся отвести его домой. Все кончено. Передайте это в лагеря и заключайте мир.
— Ни за что, — прорычал римлянин. — Перси Джексон должен…
— Перси Джексона к вечеру не станет! — прервал их Джейсон жестче. — Дайте ему умереть спокойно.
— Меньше всего он заслужил спокойной смерти, — сказал один из греков. — Уилл, ты нас предал.
— Проваливайте.
Джейсон сжал кулаки. Неужели они не понимали, что все кончено? Неужели злость и ненависть настолько затуманили им разум, что в них не проснулось ничего человеческого, когда они увидели Перси в таком жалком состоянии?
И если придется с ними бороться, чтобы защитить умирающего друга и дать ему умереть в кругу близких, что ж. Он это сделает.
— Джейсон, отдай нам предателя по-хорошему, — предупредил его один из римлян.
Джейсон его не знал, это был один из новых центурионов, назначенных Рейной после войны, и он не успел познакомиться с новыми доверенными лицами претора. И Грейс, честно говоря, был этому рад: знакомое лицо бить труднее.