— Перси…
Услышав голос миссис Джексон, парни повернулись к ней и подскочили с кровати, пробормотав слова приветствия. Им обоим было неловко и очень стыдно, и они не имели понятия, что можно сказать в такой ситуации и как себя вести.
— Здравствуйте, мальчики, — поздоровалась она в ответ, и губы ее дрогнули в слабой улыбке. В ее взгляде мальчики увидели глубокую скорбь и грусть, от которой им стало не по себе. И теперь решение привести его сюда казалось не таким уж и правильным. — Вы, наверно, устали с дороги, — сказала она. — Посейдон, угостишь мальчишек?
— Думаю, они сами справятся, — пробормотал Бог.
Салли посмотрела на него долгим взглядом, и Посейдон, что-то бормоча под нос, рявкнул «за мной» полубогам, и те, не рискуя ослушаться Бога, пошли за ним.
Салли села у кровати, вглядываясь в лицо Перси. С подбитым глазом и разбитой губой, исхудавший и болезненно бледный, он все равно для нее оставался самым прекрасным, смелым и храбрым героем.
— Перси, — позвала она мягко, коснувшись его здоровой части лица. Она осторожно ее погладила, чувствуя, как он инстинктивно ластится к ней.
Юноша открыл глаза, растерянно ее рассматривая. Он сначала ее не узнал, но когда его зеленые глаза прояснились, он попытался встать, но Салли удержала его на месте.
— Тише, — сказала она, робко улыбаясь. — Все в порядке, Перси.
— Мама, — прошептал он. — Прости меня. Мне так жаль. Я тебя подвел.
Перси сморщился, из глаз брызнули слезы, и он протяжно замычал, едва не сорвавшись на стон.
— Неправда, — мягко возразила Салли, гладя его по голове. — Ты меня не подвел. Ты мой герой, Перси.
Юноша, казалось, хотел возразить, но он тяжело задышал, прижимая руку к боку. Салли хотела было уже позвать того светловолосого мальчика, который возился с раной, но в комнате появился Посейдон. Он сел на кровати с другой стороны и накрыл своей огромной рукой руку Перси на боку.
Перси распахнул свои зеленые глаза и часто задышал. Ему заметно полегчало, он расслабился и перестал дрожать. Боль отступила, и мир вновь приобрел четкость и яркие краски. Полубог оглянулся вокруг, приходя в себя, и недоуменно уставился на Посейдона, словно только осознал, что перед ним сидит его божественный отец. Он только собрался спросить, что все это значит, как мужчина, словно прочитав его мысли, сказал:
— Я лишь ненадолго забрал твою боль. Яд слишком сильный, не в моих силах тебя вылечить, — хмуро объяснил Посейдон. Перси не выглядел слишком удивленным, скорее, он чувствовал неловкость и вину за то, что это приходится наблюдать его маме, а потому смотреть на нее он не решался. Бог прочистил горло и продолжил, сменив немного тему. — Джейсон и Уилл рассказали, что случилось.
Перси посмотрел отцу в глаза и не мог понять, что он чувствовал. Расстроен или рад, что наконец избавится от своего нерадивого потомка? Что он вообще делал в квартире его матери,
и где Пол? Боль отступила на второй план, и он впервые за долгое время мог здраво рассуждать.
Перси приподнялся на локтях и немного придвинулся к маме, словно защищая ее от Посейдона. Тот, заметив хмурый взгляд полубога, снисходительно на него посмотрел с немым вопросом: «Серьезно?».
— Отец, а что ты сделал с Полом? — спросил Перси, подозрительно покосившись на Бога.
— Скормил своим морским конькам в Подводном Дворце, а ты что подумал? — съязвил Посейдон.
Салли коротко засмеялась, взъерошив темные волосы сына. Но в следующую секунду ее лицо омрачилось и глаза стали стеклянными: она вспомнила, как много изменилось с тех пор, как она встретила Зевса.
Посейдон отвел взгляд. Ему не хотелось думать, что именно он — причина ее грусти и скорби по мертвому ребенку, которого он не сумел защитить. А из-за этого, как следствие, она не смогла дальше жить с этим Блофисом. А теперь еще и Перси умирал, а Посейдон был не в силах помочь.
— Мы с Полом решили расстаться, дорогой, — ответила Салли.
Перси нахмурился, но ничего не сказал. Он с раннего детства, когда не знал своего настоящего отца, мечтал, как папа вернется из своего плавания домой и они заживут втроем счастливо, у него наконец появится отец, а у мамы муж, который ее поддержит. И что ж, вот он, Посейдон, сидит рядом с Салли, и Перси, конечно, не эксперт, но между ними, кажется, что-то есть. И он не мог понять, это ему нравится или скорее настораживает?
— От темы не уходи, — вмешался Посейдон, смерив юношу строгим взглядом.
— Джейсон и Уилл все-все рассказали? — спросил Перси, нахмурившись.
— Все-все, — кивнул Бог.
Перси лег обратно, хмуро уставившись в потолок. Ему так хорошо было сейчас, рана почти совсем не беспокоила, и он точно не хотел тратить отведенное ему время на обсуждение своей роковой ошибки.
— Расскажешь, что произошло? — спросила Салли, приглаживая непослушные пряди.
— Ну, я подрался с Купидоном, — ответил Перси.
— Это который толстенький малыш в подгузниках и со стрелами с сердечком на конце?
— Ну, почти. Только этот был здоровым мужиком с ядовитыми стрелами.
— От которого ты мог бы отделаться всего лишь правдой, — закончил за него Посейдон. — Что такого ты от него скрыл?
— Предпочел подраться вместо того, чтобы рассказать правду? — уточнила Салли, мягко улыбнувшись.
Странно, но в ее голосе не было осуждения. Лишь теплота и легкая грусть, которую она тщательно старалась скрыть. Но в ее взгляде было столько жалости и совсем немного усталости: так она смотрела на Перси, когда он попадал в очередную передрягу не по своей вине.
Салли его не осуждала, но Перси вдруг стало по-настоящему стыдно. До него, казалось, только сейчас начало доходить, что он умирал. И это не чья-то дурацкая шутка, это реальность, с которой он столкнулся и от которой ему, увы, не сбежать. Аид не станет больше делать для него исключений, и он предстанет перед судом, а потом… Потом Перси и думать не хотел, что его ждет.
— Я не специально, — только и ответил он, желая провалиться к Аиду в Царство прямо сейчас, потому что отговорка звучала так по-детски глупо. — Ты же не злишься на меня?
— Ты сделал то, что посчитал нужным, Перси, — ответила Салли. — Как я могу на тебя злиться?
Посейдон удивленно на нее посмотрел, но решил ничего не говорить, хотя выходка Перси его изрядно разозлила и, признаться, разочаровала. Он-то рассчитывал, что его сын погибнет смертью героя, вновь спасая Олимп от гибели, а он умирал, потому что струсил. И перед кем? Перед Купидоном.
Будь это другой сын, он бы превратил его в декоративные водоросли даже не задумываясь, в добавок к тем, что уже у него были. Но это был Перси…
— Я поступил неправильно, — признался юноша. — У меня был выбор, и я… я ошибся.
— Мы все ошибаемся, — пожала плечами Салли, быстро смахнув непрошеные слезы. Сейчас она нужна сыну сильной, и она будет ради него держаться. — Но это не отменяет того факта, что ты мой сын. И мой герой.
Перси посмотрел на нее с благодарностью и сжал ее руку.
— Мама, а у тебя есть мои любимые синие печенья? — спросил он.
— Конечно, — улыбнулась мама, взъерошив его темные волосы. Смерть смертью, а еда по расписанию. — Сейчас принесу.
Салли ушла, оставив Перси и Посейдона вдвоем.
— Ты идиот, — заявил Бог.
— Ты не первый, кто мне это говорит. А я все еще от тебя не услышал, что ты тут делаешь?
— Для умирающего ты стал слишком много дерзить, — заметил Бог, и его взгляд помутнел.
В другой ситуации это насторожило бы Перси и он, вероятно, промолчал бы, но сейчас ему уже было все равно.
— Я… Я и так накосячил, — Перси тяжело вздохнул. — И мне совсем не нравится, что Джейсон и Уилл притащили меня сюда в таком виде, и я буду сниться им в кошмарах, а может, буду навещать в качестве приведения за это, но… Я не хочу, чтобы мама страдала, — признался он совсем тихо.
Посейдон понимающе кивнул.
— Я тоже не хочу, чтобы твоя мама страдала.
Перси хмуро на него посмотрел.
— Ты ведь не сможешь с ней быть, — сказал он с сожалением. — Ты снова оставишь ее, и на этот раз она останется одна.