Между ними повисло неловкое молчание, Перси задумался, потом на его лице проскочило удивление, а за ним — шок.
— Одна ведь? Или ты… вы… — юноша, покраснев, нервно размахивал руками, а потом, шумно вздохнув, выпалил: — У меня же не планируется братик или сестричка?
Посейдон, к своему стыду, тоже покраснел.
— Она только рассталась с Полом, — пробормотал он. И судя по тому, как он произнес имя несостоявшегося отчима Перси, Бог его не очень жаловал.
— Просто хочу убедиться, что она будет в порядке, — смущенно буркнул юноша.
Посейдон ничего не ответил, лишь кивнул. Он подумал, стоит ли говорить о том, что у него планировался братик или сестричка, но решил, что лишние плохие новости сейчас ни к чему.
— Нет, к таким разговорам отца и сына я еще не готов, — пробормотал Перси. Он взял подушку и обнял ее, словно хотел спрятаться.
— Да, я тоже, — согласился с ним Посейдон, чувствуя себя неуклюжим тюленем.
От дальнейших неловких моментов их спасла Салли, вошедшая с подносом синих печенюшек. Следом за ней вошли смущенные Джейсон и Уилл.
— Ты как? — спросил Джейсон, заметив, что Перси стал выглядеть не таким уж… умирающим.
— Не смотри на меня так, — ухмыльнулся тот, заметив в глазах Грейса жалость. — Я все еще могу надрать тебе задницу.
Джейсон не смог сдержать улыбки. Он хотел было ответить, но все, что бы он ни сказал, напомнило бы о состоянии Перси, поэтому после шутки снова повисло молчание.
Тяжелая скорбь повисла над всеми Дамокловым мечом, и говорить было трудно. Так часто видеть смерть, но не знать, как вести себя правильно и что говорить.
Перси прочистил горло и, смущаясь, сказал:
— Мама, п-папа, не оставите меня с Джейсоном и Уиллом?
— Конечно, Перси, — сказала Салли и встала, но Посейдон остался сидеть как ни в чем не бывало. Но после ее многозначительного взгляда, он с недовольным видом все же встал и пошел за ней.
За дверью Салли выдохнула и чуть ли не согнулась пополам. Она оперлась о стену, закрыв лицо руками; ее била мелкая дрожь. Посейдон кинулся к ней, но она выскользнула из его объятий и расправила плечи, незаметно вытирая слезы.
— Я в порядке, — сказала она хриплым голосом. — Надо найти одежду мальчишкам и приготовить им еды.
— Салли…
— Правда, Посейдон, я в порядке, — настойчиво повторила она, не поднимая глаз на Бога.
Посейдон ничего не сказал. Салли никогда не любила показывать своих слабостей. Она всегда была храброй и собранной. Упорная и иногда слишком упрямая, только благодаря своей недюжинной силе она смогла воспитать из Перси истинного героя одна. Как и Перси, она не терпела жалость к себе и не любила, когда ее видели в момент слабости.
А в последнее время таких моментов становилось все больше.
Его порядком уже раздражало, что все, что он любит, неумолимо разрушается, и все из-за перепалки Зевса и Аида. До последнего он пытался держать нейтралитет, давая братьям самим решить эту ситуацию, но в эту вражду стало вмешиваться слишком много других Богов. И раз уж на то пошло, он не будет их примирять. Аид хочет гражданскую войну — Аид ее получит. Посейдону все равно нечего терять. Уже.
В кухню зашли Джейсон и Уилл, постояли, неловко переминаясь с ноги на ногу, и прокашлялись, привлекая к себе внимание.
Салли обернулась к ним.
— Как раз вы мне и нужны, — сказала она. — Я приготовила вам чистой одежды, нашла, что было в шкафу, вам должно подойти. А еще положила еды и…
— Миссис Джексон, — мягко прервал ее Джейсон, — нам жаль, что все так случилось.
— Спасибо, мальчики, — Салли попыталась ободряюще улыбнуться.
Оба выглядели как два потерянных подростка, и, по-хорошему, им тоже совсем не помешала бы помощь и поддержка. Даже Посейдон готов был сжалиться над ними, настолько убитыми выглядели оба. Джейсон совсем не походил на сына своего отца, сражавшегося совсем недавно с ним на равных против монстров Геи. А Уилла он знал плохо, но у него было такое вымученно-задумчивое выражение лица, словно он не знал, что ему чувствовать: ненавидеть или скорбеть.
— Я рада, что у него такие верные друзья. И спасибо, что вы все же привели его сюда.
Салли выдавила вымученную улыбку и скрылась в комнате Перси.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Посейдон.
Джейсон чуть оживился, тряхнул головой и прочистил горло.
— Думаем, расскажем в лагерях и сможем таким образом остановить войну, раз Перси…
— Даже и не думай, — в голосе Бога сквозила холодная злость. — Закончите то, что начал Перси, и верните Фемиду. Я не позволю никому так опорочить имя моего сына и оставить это безнаказанным.
Джейсон почувствовал укол вины и опустил глаза, кивнув.
— Мы сделаем это, — сказал он. — Мы сделаем это ради Перси.
— Салли приготовила вам чистую одежду и еды. Возьмете с собой в дорогу.
С этими словами Посейдон тоже вошел в спальню Перси.
Салли лежала рядом с сыном, голова которого мирно покоилась у нее на плече. Ему снова стало плохо, тело била сильная дрожь не смотря на то, что его укрыли теплым одеялом.
Джейсон и Уилл зашли следом.
— Перси, мы пойдем, наверное, — сказал смущенно Джейсон, переминаясь с ноги на ногу. Он понятия не имел, что можно сказать сейчас, подошли бы даже самые примитивные шаблоны, только не молчать вот так, подбирая слова, заранее неправильные. — Прости, что было не так и…
— Мы все в итоге попадем туда, старик, — перебил его Перси со своей фирменной бандитской усмешкой. — Так что не прощай, а до новых встреч.
Джейсон не сдержал улыбки.
— До встречи, дружище.
— Мне жаль, — сказал Уилл, смотря Перси прямо в глаза. — Мне правда жаль, что так все случилось.
— Я знаю. Ты сильный человек, Уилл, — в словах юноши не было ни лести, ни лжи. Он со всей добротой и даже благодарностью смотрел на Соласа. — Мне было приятно иметь с тобой дело.
Лекарь криво усмехнулся и кивнул.
— Мы пойдем, — сказал Джейсон. — Спасибо за вашу помощь.
— Берегите себя, — улыбнулась миссис Джексон.
— Встретимся в аду! — весело добавил Перси, заговорщицки подмигнув.
— Я тебя узнаю, — сказал Джейсон, перефразируя слова Перси, когда он, Аннабет и Пайпер пошли в древние земли через подземелья. — Ты будешь убивать монстров.
Посейдон уже не мог облегчить Перси боль. Тот лежал в полубессознательном состоянии, сдавленно стонал, все чаще срываясь на всхлипы.
Салли тоже не могла сдержать слез, глаза покраснели, но она постоянно вытирала их платком и не позволяла себе плакать. Посейдон сидел, держа сына за руку.
Салли гладила сына по голове, вспоминала детство Перси, а тот иногда смущался, не желая, чтобы мама рассказывала про слишком личные подробности его жизни. Например, ни к чему было Посейдону знать, что, еще будучи в детском садике, он постоянно дрался с другими мальчишками и кричал на них, чтобы они не баловались, потому что это не нравилось воспитательнице, а та разбила ему сердце, как-то появившись со своим молодым человеком. Перси этого простить ей не смог и, видимо, вода в фонтанчике для питья тоже, потому что как только ее друг его включил, вода брызнула резко и под хорошим напором. На приличную катастрофу этого было мало, но тогда Перси был доволен, что отомстил тому, кто посмел позариться на его воспитательницу. С тех пор он перестал обращать на нее внимания, мальчишки устраивали вакханалию, а он им помогал, и его, как и впоследствии со всех других мест, где он находился, выгнали.
Салли было приятно это вспоминать, Перси немного стыдно, а Посейдон лишь подмигнул ему, мол, я тебя понимаю.
Перси неумолимо становилось хуже, силы Посейдона уже не помогали. Агония с головой накрыла Перси, застилая пеленой медленного безумия его разум, и он не понимал, где находится и кто рядом. Даже Салли перестала рассказывать свои истории — Перси уже не слышал. Он хныкал, как маленький ребенок, прижимаясь к маме, ища и требуя у нее защиты, которую она, увы, не могла дать.
Когда ему совсем становилось плохо, и комнату заполняли его болезненные крики, она давала ему амброзию, после которой он немного успокаивался: плачь становился тише, дыхание ровнее.