Выбрать главу

Рейна позволила сенаторам бунтовать и возмущаться, она позволила ненависти разрастись и охватить весь зал, и пока они посылали проклятия и предлагали разные бесчеловечные способы пыток и казни, претор свысока смотрела на Пайпер, мол, давай, попробуй, убеди их на мирные переговоры. Маклин сжала кулаки. Она не позволит Рейне победить. Она убедит сенат на переговоры с Лагерем Полукровок чего бы это ни стоило.

Пайпер расправила плечи и почувствовала спокойствие, теплой волной разливающееся по телу. Именно сейчас она почему-то подумала, что Афродита, Богиня любви, может вносить как хаос, так и в равной мере успокаивать, даря ощущение покоя и гармонии.

Беспорядка было достаточно, теперь нужно немного спокойствия.

Рейна не сводила с дочери Афродиты тяжелого взгляда, надеясь, что как и другие, она отведет глаза и сдастся, но Пайпер продолжала на нее смотреть, совершенно не обращая внимания на шум вокруг.

Рейна подняла руку, и призраки замолкли, недовольно уставившись на Пайпер.

— Она ведь из греческого лагеря, зачем вообще мы ее должны слушать? — спросил один из призраков.

— Затем, что эта война, чьей победой она ни закончится, может снова разбудить Гею и высвободить титанов, — ее голос заполнил весь зал. Сенаторы смотрели на нее, не смея перебивать, и даже Рейна уставилась на нее, в ее стальном взгляде мелькнуло сомнение. — Ее можно остановить, хотя бы попытаться.

— Мы принесли им статую Афины! — один из призраков вскочил на ноги. — Мы стерпели их нападение на Новый Рим, когда они прибыли на своем военном корабле. Никогда прежде римляне не были так благосклонны к тем, кто неустанно пытается развязать войну!

— Мы получили прямой приказ от Плутона, — добавила Рейна. — Он покровительствует нам.

— Он не знает, что делает, — возразила Пайпер.

Глаза Рейны широко распахнулись от удивления. Она покачала головой, словно Маклин ляпнула страшную глупость, и отвернулась от нее.

— Мы пойдем войной на Лагерь Полукровок, мы поймаем Перси Джексона и призовем его к ответу за его предательство! — уверенно сказала претор, и сенат взорвался одобрительными возгласами.

— Ты сражалась с ним бок о бок! — Пайпер повысила голос, вкладывая в свои слова магию. В ней была странная уверенность, что она сможет убедить их на переговоры. Нет, она должна убедить их на переговоры. — Он вернул вам вашего орла, спас лагерь, он сражался за вас! Неужели ты думаешь, что он способен на предательство?

— Тогда по-твоему Плутон лжет?

Это был подлый удар под дых. Рейна выжидательно смотрела на Пайпер, ожидая, что она может ответить на это, а Маклин поняла, что взвывать к здравому разуму и пытаться оправдать Перси — пустая трата времени. И если нельзя убедить в невиновности сына Нептуна, остается другой путь.

— А как же другие полубоги? Как же Аннабет? — судя по тому, как на секунду в стальном взгляде Рейны мелькнуло сомнение и — страх? — Пайпер поняла, что попала в точку. — Ты доверилась ей, когда весь легион был против, и ты не ошиблась в ней. А теперь ты хочешь уничтожить ее дом, даже не дав им шанса объясниться, — дочь Афродиты замолчала, давая претору время ответить, но она молчала. Рейна начала сомневаться, ее взгляд стал немного мягче, и Пайпер показалось, что чары Плутона хотя бы ненамного, но спали. — Я не прошу о многом, только переговоры, — продолжила девушка. Ее мягкий голос обволакивал всех в этом зале перьевым одеялом, успокаивая и разбавляя сгусток ненависти умиротворением.

— Только переговоры? — как-то отрешенно спросила Рейна, словно сомневаясь в своих словах.

— Только переговоры, — Пайпер кивнула, чувствуя себя мамашей, которая наконец смогла найти общий язык с капризным ребенком. Она перевела взгляд на сенат, зная, что их тоже нужно убедить. — Римляне сильный народ, но не безжалостный. Никто не сомневается в могуществе и величии Нового Рима, и вы только докажете это, согласившись на переговоры. Издавна греки и римляне чтили традиции мирных переговоров, а мы только проследим за тем, чтобы все было учтено.

Рейна нахмурилась, у нее было такое лицо, словно ей подсунули под нос отрубленную голову медузы горгоны. В ней боролись желание немедленно отправиться с легионами войной на Лагерь Полукровок и послушать Пайпер с ее идеей о мирных переговорах. И она была в смятении.

Сенаторы с такими же задумчивыми лицами неохотно, но соглашались.

— Только если будут соблюдены все условия, — неуверенно проговорил один из них, и остальные кивнули головой в знак согласия.

— Я не могу принять решение без второго претора, — сказала Рейна, но Пайпер посмотрела на нее с улыбкой.

— Ты поговоришь с Фрэнком, и он поймет, что ты приняла верное решение, — спокойно проговорила она, а претор в оцепенении кивнула, соглашаясь. — Останови третью когорту, пусть лагерь будет в боевой готовности, но прежде мирные переговоры.

— Хорошо, — согласилась Рейна. — Я поговорю с Фрэнком. И мы проведем мирные переговоры. Но это не отменит нашего решения. Перси Джексон похитил Джейсона и шантажировал одного из преторов. А это преступление. Мы будем настаивать, чтобы греки передали его нам живым для суда.

И казни. Рейна этого не сказала, но этого и не нужно. Римляне не славились милосердием, а с чарами Плутона они вовсе могут быть безжалостными воинами. Пайпер даже представить не могла, что они могут сделать на поле боя с ее друзьями из Лагеря Полукровок. Она больше не стала спорить, ей и так с трудом удалось убедить их на переговоры, и это они не поговорили еще с Фрэнком, который готов был разорвать Перси на британский флаг голыми руками. Пайпер уже выиграла немного времени, а это уже достижение. Теперь у нее есть фора, и она придумает, как отсрочить войну. И остаётся надеяться, что Перси, Джейсон и Аннабет найдут способ остановить это безумие.

========== Аннабет ==========

Ноги болели от бесконечного бега, но она не обращала на это внимания. Перси должен был уже быть на пути в Новый Рим. Может, там он сможет найти помощь.

Аннабет провела его, а сама вернулась в Лагерь. Кларисса объявила боевую готовность, и теперь все старосты строили полубогов у Большого Дома.

Даже домик Афродиты, кучка непригодных для боя полубогов (так считала Аннабет, и она не собиралась менять свое мнение, хотя Пайпер была исключеним), в дикой ярости носились по всему лагерю, раздавая указания. Дрю даже помогала разбирать оружия у оружейной, выкрикивая совсем не лестные замечания по поводу того, куда можно запихать острые режущие предметы римлянам. Аннабет никогда бы не подумала, что у Дрю такие обширные знания о человеческом телосложении.

Она рыбкой проходила между толпами полубогов, стараясь не дать себя ударить и не упасть. Готовые к бою воины собирались перед Большим Домом, перед которым стояли Кларисса и Хирон, о чем-то споря. Как только они заметили Аннабет, они активно помахали руками, зовя ее к ним.

— Аннабет, скорее, в лагере чрезвычайная ситуация, — поторопил ее Хирон. Кларисса смерила ее тяжелым взглядом, и судя по ее недовольному лицу (на самом деле она всегда была чем-то недовольна, но сегодня просто больше обычного), присутствию Чейз она была совсем не рада.

Аннабет еле сдержалась от того, чтобы врезать Клариссе. Никогда прежде вид дочери Ареса не будил в ней такую ярость и желание кому-нибудь треснуть со всей дури. Но она одернула себя. Это все сказывалось влияние детей бога войны. Нельзя сейчас поддаваться эмоциям. Не тогда, когда от этого зависит жизнь полубогов двух лагерей.

Аннабет коротко кивнула Хирону и отправилась с ним и Клариссой внутрь. За большим столом сидели старосты домиков, бурно обсуждая нападение на Новый Рим, склонившись над большой картой. Лео был громче всех. Как староста домика Гефеста, он прекрасно знал всю техническую мощь обоих лагерей и пытался придумать, как обойти римлян по этой части. Лео говорил слишком быстро, руки лихорадочно порхали по карте, и не все успевали следить за ходом его мыслей, но он так самозабвенно придумывал план, что никто не смел и не мог его перебить: Вальдес просто не замечал лица других старост, выражающих полное недоумение со смесью шока. Он даже не заметил, как вошли Кларисса, Хирон и Аннабет, пока дочь Ареса не стукнула рукой по столу прямо перед носом Лео. Тот словно спросонья посмотрел на девушку, которая смерила его строгим взглядом, и он сел, ожидая, что она скажет.