Аннабет тоже заняла свое место рядом с Лео, Хирон умостился во главе стола, а напротив него с важным видом и каменным лицом устроилась Кларисса.
Она, как обычно, была в доспехах, с оружием наготове, ее темные волосы были завязаны в тугой хвост, давно растрепавшийся. Вид у нее был изрядно потрепанный, и мешки под глазами говорили о том, что она не спала уже очень долго, но Кларисса держала себя в форме. Даже Аннабет готова была признать, что за короткое время после войны с Геей дочь Ареса проделала огромнейшую работу по укреплению лагеря. Она гоняла полубогов пуще прежнего, высасывая из них все соки, но результаты ее тренировок принесли хорошие плоды: оборона лагеря была в самом лучшем состоянии, полубоги были в лучшей форме, чем когда-либо. Видимо, Рейна с ее римским лагерем с прекрасной боевой подготовкой здорово задела самолюбие Клариссы.
Аннабет оглядела собравшихся полубогов, надеясь найти хоть одно дружеское лицо. Батч Уокер, сын Ириды, игрался ножом, уставившись на кончик оружия. Периодически он тыкал им в стол с непривычной для него злостью. Джейк Мейсон тоже был вне себя от ярости. Он что-то обсуждал с рядом сидящей Лу Эллен, дочерью Гекаты. Аннабет пару раз услышала слова «Перси», «убить», «сжечь» и «предатель». Даже Коннор сопел, а на лице у него застыла гримаса ненависти. Интересно, он сейчас спал и видел, как будет уничтожать римский лагерь и ловить предателя Джексона? Чейз передернуло от отвращения. Те, кто восхвалял его и чтил как героя, теперь готовы были его разорвать. Даже Лео со злой гримасой, которая здорово уродовало его лицо, расставлял и передвигал фигурки на карте, видимо, пытаясь придумать план. И только Гроувера, сидевшего с краю от Хирона, это беспокоило. Но он не подавал виду. Чейз на короткий миг встретилась с ним взглядом и поняла, что он единственный, кого не коснулись чары Аида. Сатир медленно кивнул в подтверждение ее мыслям, и Аннабет кивнула в ответ.
Дочь Ареса обвела всех присутствующих тяжелым взглядом, дольше всего задержала его на Аннабет, словно пыталась понять, что она тут делает, а потом перевела взгляд на Хирона. Полубоги, увидев ее, замолчали и успокоились. В зале застыла тяжелая тишина, все смотрели на дочь Ареса в ожидании.
— Я требую, чтобы Аннабет не участвовала в обсуждении, — сказала она ледяным голосом, буравя своими карими глазами Хирона.
Тот мрачно покачал головой:
— Она староста домика Афины, имеет право голоса на военном собрании.
— Она встречается с Перси, может быть его шпионом…
Хирон хотел было ее прервать, но Аннабет опередила его.
— Перси предал наш лагерь, и между нами больше ничего нет, — эти слова ей дались трудно, но она понимала, как важно сейчас не выдать себя. — Лагерь Полукровок — мой дом, и я не позволю Рейне и Фрэнку навредить нам. И если мне самолично придется убить Персея Джексона, — Аннабет вкладывала в свои слова столько гнева, на сколько была способна. Ее злила Кларисса, а точнее, злила ее злость на римский лагерь и ее желание громить и разрушать, и Чейз вложила этот гнев в свои слова. И про часть с лагерем она не лгала, — я это сделаю.
Договорила Аннабет в полной тишине. Она смотрела Клариссе в глаза, даже и не думая отводить взгляд. Та была больше похожа на ужасно взбешенного злого коршуна, решающего, нужно ли рвать когтями очередную мышку, смевшую пискнуть не в свое время. Аннабет очередной мышкой, сожранной Клариссой, быть не собиралась.
— Чейз, если я хотя бы заподозрю тебя в предательстве… — ядовито начала Кларисса, но закончила за нее Аннабет.
— Я скорее воткну себе в живот твой меч, чем позволю римлянам разгромить свой дом.
Девушки молча буравили друг друга взглядами, и ни одна из них не собиралась сдаваться. Хирон собирался было вмешаться, но тут в комнату ворвалась Рейчел.
Маленьким местным рыжим ураганчиком она пронеслась по всей комнате, занимая свое место рядом с кентавром и лепеча извинения. Полубоги заметно расслабились, приняв более свободную позу, а Кларисса проводила ее злым взглядом.
Она не под чарами Аида. Аннабет поняла это по ее ясным зеленым глазам. В них не было слепой ненависти. Рейчел напрягала эта обстановка в лагере, но она старалась скрыть свой страх и нервозность за неуверенной слабой улыбкой. Чейз пыталась не выдать свое облегчение слишком явно, но ее определенно подбодрил тот факт, что она не одна. С ней Гроувер и Рейчел.
— И вот он наш драгоценный оракул, — ядовито проговорила она. Рейчел напряглась и сжала губы в тонкую полоску. — Нет какого-нибудь пророчества для нас? Ах да, твои способности снова дали сбой…
— Эй, детка, сбавь жару! — вмешался Лео, привлекая внимание Клариссы. Та брезгливо сморщилась. — Твоя язвительность даже меня обжигает.
Аннабет еле сдержалась от того, чтобы не закатить глаза. Снова глупые шуточки Лео. Чары Аида, кажется, лишили его не только здравого рассудка, но и чувства юмора. Лицо Рейчел стало цвета ее огненных волос, и она хотела было ответить Клариссе, но дочь Ареса оказалась быстрее:
— Вальдес, хочется шутить — вали из лагеря. Нас окружили римляне, и мы все еще не полностью оправились после войны с Геей. Наше положение хуже, чем когда нас окружили в первый раз. Кстати, насчет окружения. Сколько их вокруг лагеря?
— Ни одного.
Аннабет вздрогнула. Она только заметила Уилла, который до этого сидел тихо, чуть поодаль от всех, словно желая скрыться. Это невольно напомнило ей о Нико, которого им пришлось оставить на острове. Чейз тряхнула головой: не время сожалеть. Уилл казался похудевшим, цветная футболка висела на нем, слегка обнажая ключицы. Светлые волосы грязными патлами доходили почти до плеч, скрывая потускневший взгляд голубых глаз. Он сидел, скрестив руки на груди, и даже не смотрел на Клариссу. Он продолжал буравить взглядом свои ботинки.
— Как ни одного? Аид сказал, что лагерь… — Кларисса выглядела сбитой с толку.
— Он был окружен, — перебил ее Уилл уставшим голосом. Он протер виски, словно у него жутко болела голова. — Но это были не римляне. Это были тени, скелеты, не знаю, камуфляж, и они до сих пор там, но это не римляне. И они безобидны.
Аннабет удивленно на него посмотрела. С каких пор сын Аполлона способен разглядеть порождений Царства Мертвых? Или это так на него общение с Нико повлияло? В любом случае, он был уверен в своем утверждении, и Кларисса больше спорить с ним не стала. А может, и ее смущала мрачная версия Уилла.
Аннабет нахмурилась, обдумывая слова Соласа. Если вокруг не римляне, а всего лишь призраки, призванные быть камуфляжем, значить это может только то, что это проделки Аида. На такое способны только его дети или сам бог Подземного Царства, но Хейзел и так у Аида, а Нико не был способен на это, находясь на своем острове. Сердце Аннабет забилось быстрее. Это был шанс. Маленький шанс, и за него стоило ухватиться.
— Тогда что значили слова Аида? — спросила Аннабет, внимательно смотря на Клариссу. Та стала мрачнее тучи.
Дочь Афины чувствовала себя неуклюжим медведем, который пытался балансировать на тонкой веревке над пропастью с палкой в руках. Она не могла сама сделать вывод, иначе Кларисса ухватилась бы за это и выставила ее врагом номер один. Дочь Ареса и так ей не доверяет, не стоило давать лишних поводов для подозрений. Поэтому нужно было ее подвести к нему самой.
— Он сказал, что Перси собрался мстить, поэтому натравил римский лагерь на наш, и что у наших границ римские воины, — в карих глазах Клариссы на секунду утихла ненависть, уступив место задумчивости.