Тот извиняющимся взглядом посмотрел на Перси, стоя позади своих сородичей, которые смотрели на висевшую тушку морского полубога голодными глазами. В голове Джексона пронеслась мысль, что происходящее больше напоминает параллельную вселенную, где не человек разделывает козла, а наоборот. И козлы эти очень были рады, что именно им представилась такая возможность.
В девушке Перси, только внимательно приглядевшись, распознал Калипсо. Что на острове, что тут девушка совершенно не боялась замарать руки, и он готов был зуб дать, что она зла не только из-за чар Аида. Вполне вероятно, что она все еще злится на него и таким образом ему мстит.
Интересно, а сколько в Лагере ребят, которые так и мечтают ему врезать, но, по каким-то причинам, молчат и этого не делают? Зомби Нико были хорошим решением: и отвлекающий маневр, и способ выместить злость на Джексона, не калеча при этом милую мордашку самого Перси.
— Хей, Калипсо, если ты меня отпустишь, мы сможем поговорить, — сказал Перси, пытаясь кричать не слишком громко — привлекать внимание, когда сам подвешен вниз головой за ноги и без меча в кармане, очень и очень плохая идея. Проверять насколько, у Перси не было желания.
— Никакие разговоры тебя не спасут, — прорычала девушка.
Перси не видел, что она собралась делать, но заметил неподалеку от Калипсо светлые волосы, слишком знакомые, а приглядевшись, он разглядел Аннабет, которая передвигалась ползком.
Перси попробовал дотянуться до пут. Но даже если он высвободится, падать слишком высоко.
Вдруг раздалась трель знакомой свирели, и Перси услышал крик Калипсо. Что ж, он не мог винить девушку: «Highway To Hell» в исполнении Гроувера вполне мог служить оружием массового поражения и причиной мигрени.
Внизу раздались звуки борьбы, а Перси все брыкался, пытаясь высвободится, но кто-то опустил веревку, и он стал медленно спускаться.
Аннабет, волоча раненную ногу за собой, бледная и изнеможенная, держала веревку, обеспечивая Джексону мягкую посадку. Рядом Гроувер на свирели яростно играл свою роковую мелодию. Причем делал он это с таким лицом, словно расстреливал из автомата, а не дул в незатейливый инструмент.
Перси нашел свою ручку, скинул колпачок и срубил веревки. Аннабет с тяжелым вздохом опустилась на землю.
Перси подбежал к ней, быстро осматривая ее, и заметил огромное кровавое пятно на ноге. Вся ее штанина была пропитана кровью, и багровая жидкость, слабо пульсируя, продолжала течь.
Девушка была мертвенно бледна. Грудь еле вздымалась, и она уже не могла оставаться в сознании.
— Черт, Аннабет, нет!
Гроувер, разобравшись с сатирами, кинулся к ним. Он даже не выдал свою панику: сразу достал из своей сумки-почтальона какие-то травы, бинты и принялся латать ей рану.
— Надо доставить ее в лазарет, — сказал он ровным голосом. — Там мы сможем хоть что-то сделать.
Перси собрался было взять ее на руки, но рядом появилась Рейна. Она села рядом, потрепала девушку по щеке, пытаясь разбудить. Гроувер и Перси удивленно на нее посмотрели, но ничего говорить не стали.
— Чейз, — позвала претор. — Чейз, не вздумай засыпать!
Девушка не реагировала, и Рейне пришлось побить ее по щекам сильнее.
— Проснись, не вздумай засыпать! Аннабет!
Темные ресницы дочери Афины затрепетали, она немного приоткрыла глаза и тут же закрыла.
— Нет! Аннабет! Слушай мой голос, говори со мной!
Аннабет открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но смогла лишь невнятно прохрипеть.
— Что, Чейз, с кровью все мозги вытекли? Говори!
— Я приду… шу тебя… Обещаю… — пролепетала она.
— Ты даже догнать меня не сможешь.
— Когда поправлюсь… догоню… обязательно.
Рейна осторожно взяла девушку на руки, та обхватила ее за шею. Претор осторожно встала и строго посмотрела на Гроувера.
— Веди, сатир, — потребовала она. — А ты… — она повернулась к Перси и смерила его строгим взглядом. По ее лицу он видел, что она готова ему многое сказать, и вряд ли это были добрые пожелания. Но в итоге все свои мысли они выразила в одном коротком предложении. — А ты очень постарайся не сдохнуть.
Перси ошарашенно на нее посмотрел и протянул задумчивое «ла-а-адно», после чего претор и Гроувер трусцой побежали к лазарету.
Перси тряхнул головой и вновь сосредоточился на происходящем. Калипсо, отряхиваясь, встала и зло посмотрела на юношу, сатиры позади нее хныкали и внимательно проверяли свои копыта, сетуя на то, что совсем их стерли во всей этой грязной войне.
Калипсо особой угрозы не представляла, а совсем рядом слышались звуки боя, и Перси хотел было направится туда, как услышал топот копыт.
Еще одна римская когорта. Он видел только часть ее, несущуюся вниз по реке. Вооруженные до зубов, они держали копья и по пути сносили всех, кто им попадался. Их крик, которым они сопровождали свое нашествие, заполнил весь лес, и от его мощи воины даже замерли, кто с восхищением, кто со страхом наблюдая за ними.
Некоторые проскакали мимо, кто-то остановился рядом. Перси увернулся от одного удара, но попал под другой и упал, тут же сгруппировавшись, чтобы ненароком не оказаться затоптанным. Он пытался встать, но всякий раз, когда ему удавалось подняться хотя бы на одно колено, его пинали. Кто-то сильно заехал ему по голове, и перед глазами заплясали звездочки. Он уже перестал что-либо чувствовать. Копыта, дерево, жесткая подошва чьих-то ботинок — по нему прошлись, наверно, все, кому не лень. Его терзали со всех сторон, не давая и шанса подняться на ноги. Он пытался сконцентрироваться, но у него элементарно не было сил, чтобы вызвать даже маленький фонтанчик.
Совсем рядом кто-то просвистел. И так громко и звонко, что даже Перси смог его услышать, хотя в его голове эхом звучал громкий топот копыт, словно сотня барабанщиков устроили жуткий концерт прямо в его голове.
Он потерял пару минут своей жизни, приготовился умереть и возродиться снова и так до тех пор, пока не вернется Фемида, но вдруг это все прекратилось. Послышался новый крик, и, в отличие от предыдущего, он был громче и хаотичней. Кто ржал, кто приглашал на вечеринку, кто «Йо-йо-йо! Я пришел взорвать этот лагерь своей мега-вечериной!».
Перси вроде помнил, кто они, но в голове все перемешалось, и он даже готов был сам напороться на меч, лишь бы поскорее все закончилось, но тут кто-то его подхватил за шкирку, словно маленького котенка, ловко закинув за спину, и юноше понадобилась пара минут, чтобы понять, что он скачет. Не успел он признать в спасителе Хирона, как его так же грубо скинули в бурное течение реки.
Сначала не происходило ничего. Перси как-то отстраненно наблюдал за тем, как смыкалась над его головой вода, и быстрое течение на удивление мягко подхватило его и унесло прочь отсюда прямо в океан. Сопротивляться сил не было, и кто-то так ласково шептал ему на ухо:
— Спи, герой. Набирайся сил. Надеюсь, ты меня простишь, сын…
Знакомый бархатный голос так похожий на голос…
Перси просто поддался и закрыл глаза, позволяя себе нестись по течению.
Как выяснилось потом, Нико все же сумел появиться после и вернуть своих зомби. Он, как и задумывалось, рассредоточил полубогов по всему лесу, заведя их в такие дебри, из которых выбраться им удавалось с большим трудом. Благодаря ему Рейна вовремя дотащила до лазарета Аннабет, и теперь ее жизни ничего не угрожало, хотя девушку ждал долгий период реабилитации. Гроувер и Рейчел в сопровождении нескольких ребят из домика Аполлона, чьи навыки понадобились больше во врачевании, чем в стрельбе, крадучись шли по лесу, оказывая первую помощь всем, кому она была нужна. И был ли это грек или римлянин не разбирал никто. Только сначала кто-то из детей Аполлона выразил недовольство тем, что они тратили свои припасы на подлых римлян, но Гроувер посмотрел на него так, будто готов был вывалить ему на голову весь свой праведный козлиный гнев, и пообещал затоптать своими копытами любого, кто еще раз посмеет даже подумать об этом.
Нико вел Гроувера и его маленький спасательный отряд глубоко в лес. Повсюду лежали полубоги, кто раненый, кто уже мертвый, и ребята тянулись помочь, но ди Анджело видел, что этим ничего не грозит. Вонь смерти, которая с недавних пор перестала казаться ему противной, была впереди. Они вышли на небольшую поляну у озера, где, вероятно, развернулась страшная битва: повсюду лежали полубоги, кто-то стонал, все пытаясь встать, кто-то тянулся за оружием, и для чего — непонятно. То ли продолжать убивать врагов, то ли уже добить себя. Один, кстати, так и собирался сделать, но Нико выбил у него ногой оружие и позвал одного из детей Аполлона, чтобы помочь раненому.