Богиня удобнее устроилась за своим столом, определенно наслаждаясь тем, что, наконец, находится на своем месте.
— Братья и сестры, — начала Фемида в полной тишине. Ее бархатный голос красиво и величаво разнесся по всему залу. Она больше не была похожа на ту женщину, что они встретили в полицейском участке Чикаго. Молодая, без единой морщинки, она улыбалась лишь уголками губ, но ее улыбка была холодной. В ее присутствии все неловко сжались и обняли себя, словно пытались защититься. Перси тоже съежился, ловя себя на мысли, что тоже пытается прикрыть себя.
Фемида довольно усмехнулась. Наверняка она знала, какое впечатление производит ее присутствие на других.
— Я рада вас здесь видеть, — продолжила она. — После стольких-то лет.
Теперь смутились Боги. Каждый пытался найти, что рассмотреть, причем преимущественно на больших дверях, которые служили выходом. И только Афродита оставалась такой же невозмутимой, а Гера спокойной.
— Но оставим теплый семейный разговор на потом. Как дошло до еще одной гражданской войны?
Фемида выдержала недолгую паузу, чем только еще больше смутила всех в зале, а потом продолжила. Улыбка сошла с ее лица, а голос стал убийственно холодным.
— Давайте начнем с самого начала. Зевс, за что ты наказал Аполлона и Нико ди Анджело?
С Зевса резко слетело смущение, и он уставился на Фемиду со своим фирменным злобно-шокированным взглядом, наверняка ожидая, что она либо сейчас начнет рассыпаться в извинениях, либо просто рассыплется от его гневного взгляда. Чтобы он, Владыка Небес и Царь Богов, начал объяснять свои поступки!
Боги молча переводили взгляд с Зевса на Фемиду, ожидая, кто же сдастся первым. Но Богиня больше напоминала замершую статую и терпеливо ждала ответа.
— Они слишком опасны, — наконец соизволил ответить он и кинул вызывающий взгляд на Аида.
Тот наблюдал за всем с легкой усмешкой, словно это все было лишь игрой и шуткой.
— И что опасного сделали Аполлон и Нико?
Сын Аида, так удачно устроившийся на последних рядах, съежился и наверняка хотел испариться обратно на свой остров, потому что слушать, что он натворил и что за этим последует, было еще хуже его наказания на острове. Но деваться было особо некуда, а потому он, нахмурившись еще больше, уставился вперед.
— Аполлон оказался слишком падок на лесть своего предка и способствовал пробуждению Геи, — процедил Зевс. Артемида, устроившаяся почти у самых дверей, кинула на отца недовольный взгляд, но он остался незамеченным. Царь Богов продолжил, как ни в чем не бывало. — А Нико ди Анджело был тем, кто знал о существовании обоих лагерей, прошел Тартар один и кто знает, что он там делал.
— Намекаешь на то, что он тоже способствовал пробуждению Геи? — со скрытой угрозой спросил Аид.
— Не намекаю, брат, — в тон ему ответил Зевс, и обращение «брат» в его прекрасных устах звучало как жуткое оскорбление. — А говорю прямо. Он сбежал из лагеря, якшался с сомнительными духами и пытался вернуть из мертвых свою сестру. Слишком много темных дел для такого юного мальчишки. Думаешь, он не поддался злу в самом Тартаре?
Аид собрался было ответить и, судя по его лицу, не что-то приятное, но Фемида успела заговорить раньше:
— Конечно, за мальчишкой немало… сомнительных дел, — Фемида наклонила голову. — Но не таких ужасных, стоящих такого наказания. Что касается Аполлона… Да, его определенно стоило спустить с небес, но с них обоих уже хватило.
Фемида снова выдержала недолгую паузу, словно хотела, чтобы сказанное ею присутствующие в зале осознали, и в звенящей тишине продолжила:
— Вот кто воистину заслуживают наказания, так это вы трое: Зевс, Посейдон и Аид. Начнем с зачинщика. Аид, ты открыл Врата смерти, натравил два лагеря друг на друга и, даже когда они заключили временное перемирие, ты… — Фемида запнулась и нахмурилась, словно не могла понять чего-то.
— Снова натравил их друг на друга, — подсказал Аид.
— С одной поправкой, — вмешалась Афродита как всегда с легкой улыбкой. — Это сделал не ты.
Хотел бы спросить Аид, откуда она это узнала. Персефона рядом отвела взгляд, и многие это заметили и приняли за признание вины. Фемида вопросительно выгнула бровь, а Владыка Подземного Царства, на лице которого не дрогнул ни единый мускул, ответил Афродите:
— Это был я. Возможно, проведи ты со мной больше времени в моих покоях, я бы этого не сделал, — Аид гадко улыбнулся и подмигнул Богине, которая, даже если и смутилась, совсем этого не показала.
Зато Арес рядом с ней побагровел от злости.
Нико шокировано уставился на отца, Персефона тоже удивленно на него посмотрела, оба не могли поверить, что Аид выгораживал свою жену, учитывая, что она пыталась его подставить, но все же он это сделал.
— Возможно, проведи я с тобой больше времени, ты бы вообще до такого не докатился, — парировала она.
— И это моя мать, — пробормотала рядом покрасневшая Пайпер.
— Подземное Царство казалось не таким адом, — заметил Джейсон, а Перси лишь кивнул, чувствуя себя неловко из-за разборки Богов.
Персефона, до которой дошел смысл сказанного, остервенело посмотрела на Афродиту и уже набрала воздуха, чтобы высказать Богине все, что она думает про нее и ее весьма вызывающий гардероб, но Фемида оказалась быстрее:
— Девочки, Аида поделите, когда мы разберемся, что произошло, — прервала она резко. — В любом случае последствия этого поступка были ужасными, и совершивший это понесет свое наказание. Затем Афродита решила все же подтолкнуть полубогов к освобождению меня.
— Ты сделала что? — Зевс не верящим взглядом уставился на Богиню.
Он даже не поленился развернутся в своем кресле, чтобы показать Афродите, насколько недовольно и зло его Величество. И наверняка не будь рядом Фемиды, он бы показал, что нынче прически, сделанные с помощью молний на головах всяких Богинь любви, смотрелись бы неплохо, хоть и попахивали бы жареным.
— Не приведи я Фемиду, ты бы уничтожил два лагеря, а с ними всю нашу культуру, — спокойно ответила Афродита.
Будучи одной из древних Богинь, рожденной из морской пучины, она не особо боялась Зевса. Скорее питала к нему глубокое уважение, что и было причиной ее почтительного отношения. Но не тогда, когда он слеп к самым очевидным вещам и потакает своему самолюбию.
— Поражаюсь выдержке Афродиты, — прошептал Джейсон Перси.
— Поверить не могу, что она говорит разумные вещи, — заметил Джексон. Он сказал это тихо, но Богиня Любви, кажется, услышала и кинула на него злой взгляд.
— Вам только попкорна не хватает, — заметил Нико, материализовавшийся рядом с ними.
Никто даже и не подумал пугаться.
— Может, тебя встряхнем? — спросила Хейзел, мило улыбнувшись брату.
Фрэнк рядом улыбнулся, вспомнив их маленькое приключение в Риме. Нико тут же покраснел и что-то собрался ответить сестре, но тут Фемида стукнула по столу, призвав к порядку в зале.
— Но вместо того, чтобы просто освободить ор, ты заставила полубогов пройти через испытания, — заметила Фемида. — И этим задержала их и способствовала войне.
— Я не ослышалась? — впервые за все это время улыбка сошла с лица Афродиты, и она презрительно прищурилась. — Ты пытаешься обвинить меня в том, что началась война?
— Облегчи ты им задачу, они нашли бы меня быстрее.
— Знаете что, меня все достало, — заявила Богиня, встав с кресла. — Я единственная, кто вспомнил о тебе, когда началась ссора между Зевсом и Аидом. Я убедила Аполлона закинуть в головы нашим героям идею спасти тебя, тщательно скрывала от Зевса, чтобы он не помешал, убеждала Аида потянуть с войной… — Афродита остановила свою злобную тираду и глубоко вздохнула. На пару мгновений она закрыла глаза, выдохнула и вновь улыбнулась, заняв свое место. — Кажется, мне следовало не вмешиваться и просто наблюдать, как Зевс и Юпитер снесли бы лагеря, а Арес и Марс разрушили до основания весь Олимп.