После этого допроса Яков был передан в распоряжение специалистов с целью его вербовки.
Допрос был проведен в штаб-квартире командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге профессиональным шпионом капитаном Штрикфельдом, который впоследствии вспоминал об этом как о неудачной попытке завербовать Якова: «Хорошее, умное лицо со строгими грузинскими чертами. Держал себя выдержанно и корректно. Со своим отцом в последний раз перед уходом на фронт разговаривал по телефону. Компромисс между капитализмом и коммунизмом категорически отвергал. Не верил в окончательную победу немцев».
Ему были сделаны предложения написать письмо семье, выступить по радио, издать листовки. Все это было безоговорочно отвергнуто.
Тем не менее геббельсовская машина дезинформации работала на полном ходу. Были сфабрикованы и использованы различные варианты «кричащих» листовок: «Следуйте примеру сына Сталина! Он сдался в плен. Он жив и чувствует себя прекрасно. Зачем же вы хотите идти на смерть, когда даже сын вашего вождя сдался в пл(Гн? Мир измученной Родине. Штык в землю!»
Протокол допроса, к сожалению, как и немецкие листовки, не дает ответа на вопрос: как все-таки Я. Джугашвили попал в плен? В годы войны на фронте, читая листовки, многие не верили, что сделал он это добровольно.
Вот свидетельство участницы Великой Отечественной войны: «Мне кажется, что материал касается не только судьбы Якова Джугашвили, а всех, кто погиб в плену. Яков был не только командиром Советской Армии, а человеком, несшим на своих плечах тяжелый груз отцовской славы.
О пленении Якова и его дальнейшей судьбе у нас на фронте рассказывали много правдоподобных предположений и легенд. Одно из правдивых предположений, в которое я верила сама, я и хочу рассказать.
В 1942 году наша дивизия участвовала в оборонительных сражениях на подступах к Сталинграду. Чтобы сломить наше сопротивление, фашисты не жалели сил и средств. Разбрасывали листовки с призывами к нашим солдатам сдаваться в плен, включали радиотрансляцию.
На одной из листовок я сама видела Якова в окружении немецких офицеров, с вымученной улыбкой. Фашисты листовок не жалели, поэтому читали листовки многие с возмущением. Много было разговоров, передаю один из разговоров буквально.
В минуты затишья около санитарной землянки сидели кружком солдаты и вели разговор о Якове.
К разговору я не прислушивалась, но восклицание разведчика Катамадзе привлекло мое внимание: «Хэ! Чтобы Яшка сдался добровольно в плен — брехня. За Яшкой охотились лучшие немецкие шпионы! Рядом с ним был предатель. Один раз его оглушили и уже потащили, но выручили друзья. После этого Яков стал замкнутым и подозрительным, сторонился людей, и это его погубило. Чтобы скомпрометировать И. В. Сталина, Якова оглушили и выкрали».
Кто-то спросил: «Откуда знаешь?» Катамадзе ответил: «Друг сообщил».
Такое правдоподобное предположение о пленении Якова Джугашвили я слышала не один раз. Сопоставляя факты, невольно приходишь к выводу, что пленение Якова Джугашвили было актом насилия, предательства. Воинов грузинской национальности было много. Если это не предательство, то откуда фашистам стало известно, что Яков Джугашвили — сын Сталина? Очень жаль, что писатели и журналисты невнимательно относятся к воспоминаниям фронтовиков-ветеранов.
Порой незначительный фронтовой эпизод открывает перед нами картину войны, стойкость и мужество солдат. Обратитесь к фронтовикам, может быть, и найдется человек, знающий истину пленения Якова Джугашвили без домыслов и вымыслов.
Бывший военфельдшер Ковалева Лидия Никитична,
г. Москва». ’
А вот что говорится в другом документе, написанном очевидцем, участником Великой Отечественной войны И. Д. Дубовым:
«Я не только свидетель тех событий, но и непосредственный их участник.
Но все по порядку.
Я служил командиром радиоотделения 5-й батареи 14-го гаубичного артполка 14-й бронетанковой дивизии. О том, что 6-й батареей этого же полка будет командовать сын Сталина, мы узнали еще накануне войны.
Когда началась война, несколько дней ушло на перевооружение и переобмундирование полка. Затем мы своим ходом по Смоленской дороге двинулись на запад.
В районе станции Лиозно нам приказали занять позиции, где мы простояли несколько дней.
4 июля 1941 г. мы снова двинулись на запад, миновали г. Витебск и выбрали позиции западнее этого города, кажется, на восточной стороне р. Западная Двина. Здесь 5 июля впервые вступили в бой.
Наблюдательный пункт был один для всего дивизиона. На нем находился командир дивизиона, командиры 4-й, 5-й и 6-й батарей, а также разведчики, связисты и радисты. Я, как командир радиоотделения 5-й батареи, также находился Здесь с несколькими радистами й радиостанцией ПК-6. Естественно, здесь же был и Я. Джугашвили. 3 дня, 5, 6 и 7 июля, наша дивизия пыталась выбить немцев с занимаемых ими позиций, но отсутствие поддержки со стороны нашей авиации не позволило добиться этого, и мы каждый раз возвращались на исходные позиции.