Сохранилось свидетельство другого очевидца, бывшего польского военнопленного капитана Александра Са-лацкого: «Во время пребывания в Любеке Джугашвили сблизился и подружился с поляками. К его близким друзьям относились поручик Кордани, свободно говоривший по-русски, поручик Венцлевич и поручик Мысловский. Мы обсуждали различные темы, играли в карты, шахматы… Рассказывая о своих трагических переживаниях, он подчеркивал, что никогда не изменит Родине, что заявления немецкой прессы ничем не прикрытая ложь. Он верил в победу Советского Союза».
Вскоре группа польских офицеров и Джугашвили предприняли попытку совершить побег. Их постигла неудача. А Яков в этот раз был вывезен в лагерь смерти Заксенхаузен и помещен в отделение, где находились пленные, являвшиеся родственниками высокопоставленных руководителей союзных стран антигитлеровской коалиции.
Лагерь был самым тяжелым из всех существовавших для пленных. В его стенах погибло 100 000 советских граждан. Наиболее вероятно, что делалась ставка оказать давление, сыграть на чувствах советского Верховного Главнокомандующего, чтобы он обратился к гитлеровскому руководству с просьбой вернуть пленного сына.
Сталинградская битва плачевно окончилась для немецкой армии. Знал ли Гитлер о Джугашвили, захваченном в плен? Безусловно. Ход событий сложился так, что Яков занял особое место в его планах сведения счетов с теми, на кого он хотел переложить ответственность за поражение. С Яковом Гитлер, видимо, связывал надежды на обмен фельдмаршала Фридриха Паулюса, участника 1-й и 2-й мировых войн, одного из главных авторов плана «Барбаросса», командующего армией, отдавшего под Сталинградом приказ своим войскам о прекращении сопротивления и сдаче в плен. Мог ли Сталин пойти на это?
Советовался ли он с кем-то по этому вопросу или принял решение сам — сегодня узнать трудно. Официальный же ответ, переданный через председателя шведского Красного Креста графа Бернадота, гласил: «Солдата на маршала на меняю».
Такое решение было приговором не только пленному старшему лейтенанту Джугашвили, но и многим другим советским воинам, находящимся — в гитлеровских застенках.
До современников дошел официальный документ, хранящийся в архиве мемориала лагеря Заксенхаузен, оставленный бывшими его узниками: «Яков Джугашвили постоянно ощущал безысходность своего положения. Он часто впадал в депрессию, отказывался от еды, особенно на него подействовало не раз передававшееся по лагерному радио заявление Сталина о том, что «нет военнопленных — есть изменники Родины». Возможно, что это и подтолкнуло его на безрассудный шаг. Вечером 14 апреля 1943 г. Яков отказался войти з барак и бросился в мертвую зону. Часовой выстрелил. Смерть наступила мгновенно. И тогда труп бросили на проволочный забор, находившийся под высоким напряжением. «Попытка к бегству», — рапортовало лагерное начальство. Останки Якова Джугашвили были сожжены в лагерном крематории…»
На все ли вопросы дает ответ цитируемый документ? Почему Я. Джугашвили отказался войти в барак? Почему он предпочел смерть от пули часового? Кто, кроме него, находился в этот момент в бараке? Был ли этот случай известен на Родине? Обратимся к другим источникам…
Вот как вспоминает о гибели Якова офицер СС Конрад Харфих, дежуривший в этот день при ограждении лагеря: «Джугашвили пролез через проволоку и оказался на нейтральной полосе. Затем он поставил одну ногу на полосу колючей проволоки и одновременно левой рукой схватился за изолятор. Отпустив его, схватился за электрический провод. Мгновение он стоял неподвижно, с отставленной назад правой ногой, грудью вперед, закричав: «Часовой! Вы же солдат, не будьте трусом, застрелите меня!»