Имена действительно играют для островитян очень важную роль. У каждого предмета есть не только обычное наименование, но и целый ряд названий, основанных на сравнениях, звукоподражании, на причинных отношениях и т. д. Сверх того, каждый предмет, как правило, имеет еще и «настоящее», действительное имя, так называемое «игиц-ха» («игиц» — «имя», «ха» — «действительный, настоящий»), или имя демы («дема-игиц»), т. е. родоначальника, от которого произошел данный предмет; подразумевается, что этот дема где-то существует на самом деле.
Все это заставляет в какой-то мере вспомнить учение Платона об идеях, хотя сравнение тут возможно лишь весьма отдаленное. Действительное имя постоянно звучит в волшебных заклинаниях, когда нужно обратиться к деме или назвать необходимый предмет. В обыденной речи, однако, его никогда не услышишь. Знающий имя демы, «игиц-ха», имеет тем самым в своих руках ключ к волшебным заклинаниям; это одна из причин, почему его держат в секрете.
Другая причина, несомненно, боязнь рассердить дему. Если слишком часто называть его имя, он может уйти в другое место, тогда соответствующее растение захиреет. Имена дем-животных окружены тайной в гораздо меньшей степени, чем имена дем кокоса, саго и банана, а также их жен, от которых зависит размножение и процветание соответствующих растении. Необходимо вообще избегать всего, что могло бы разгневать дем. На этом в значительной мере основана мораль островитян. Например, не следует бросать саго на землю или разбазаривать его попусту. Это может разгневать сагового дему, что приведет к недостатку саго.
Наконец, третья причина, почему не следует называть дему по имени, — это страх перед самим демой, который может явиться к тому, кто произнес его имя. Дело в том, что имя отчасти содержит в себе жизненную силу называемого объекта. У демы эта сила интенсивнее, чем у обычных объектов, поэтому ни в коем случае не следует ею злоупотреблять.
Это объясняет также, почему никогда не принято называть действительное имя человека: всегда употребляется прозвище или кличка.
К страшным демам, от которых берут свое начало тайные культы, существует, как уже было сказано, особое отношение. О них ни в коем случае никто не отважится заговорить — не то они сразу же отомстят болтуну неизлечимыми болезнями.
Мне часто приходилось наблюдать, как усердный рассказчик внезапно замолкал, и становилось невозможно вытянуть из него больше ни слова. Я долго не мог объяснить такого странного поведения, пока не узнал, что мой рассказчик вдруг пугался: не поразит ли его дема болезнью за то, что он слишком много про него рассказал. А бывало и так, что кто-нибудь другой, не особенно ко мне расположенный, намекал ему на возможную кару, чтобы тот со мной не связывался.
Похоже, что наибольший страх вызывают чужие, не родственные демы. Вообще говоря, предпочтительно знать только своих дем и свои мифы, а с демами и мифами других боанов и тотемов не иметь дела. В ходе празднеств также обычно изображаются лишь родственные в тотемно-мифологическом отношении демы и предметы, иначе дема наверняка отомстит. Всякий неродственный дух представляет собой могучую силу, которая при известных обстоятельствах может причинить вред. Вокруг тотемно-мифологического родства вращается, собственно, все, на нем строится вся социальная жизнь. По любому поводу, например на праздниках и т. п., речь ведется фактически лишь об одном — о принадлежности к боану или к союзу боанов. Этому тотемно-мифологическому подразделению противостоит естественное подразделение по возрасту и семейному родству.
Лишь немногие мифы рассказываются в присутствии детей и женщин, поскольку содержание большей части их непристойно. В этом смысле маринд проявляют крайнюю щепетильность и деликатность, какой, казалось бы, трудно ожидать от них, зная их более близко. Но это доказывает, что, несмотря ни на что, им отнюдь не чужды более высокие моральные представления и нравственные чувства. Никогда маринд не станет рассказывать непристойный миф в присутствии детей или юношей.
Предлагаемый материал собран мною преимущественно на побережье, а именно в селениях между Боре-мом и Окабой. Как уже было сказано, в процессе собирания мифов выяснилось, что большинство из них повсюду у маринд рассказываются одинаково, лишь с небольшими отклонениями, поскольку это мифы клановые, т. е. повествующие про общих родоначальников и их дела. Благодаря этому обстоятельству, расспрашивая как можно больше людей, удалось собрать так много мифов в относительно короткое время.