Теперь мы шли по земле маленьких людей и встречали многих из них. Они были очень пугливы и недоверчивы, и их никак не удавалось заставить быть носильщиками. Они так хорошо знали местность и были настолько ловкими, что всегда скрывались от нас. Но однажды мы встретили сразу очень много людей ботем. Все они были вооружены и делали вид, будто собираются на нас напасть. Тогда Джоксен-старший велел нам стрелять в них. Мы с Дикомом тоже получили ружья, и я сам убил двадцать42 маленьких мужчин. С тех пор они нас ненавидят.
Люди ботем стали еще пугливее и не поставляли нам ни носильщиков, ни еды. Тогда англичане сказали, чтобы мы просто обирали их огороды и убивали их свиней, раз они ничего не хотят продавать нам. И мы грабили у них все, что можно было есть. Кокосовых орехов у ботем нет, но мы находили у них много корней таро, бананов и саговых пальм.
Вскоре нам вообще перестали встречаться люди ботем. Все их деревни — а они у них совсем маленькие — оказывались совершенно безлюдными. У нас зародилась тревога, но охота за райскими птицами приносила много чучел, и потому англичане не хотели еще уходить. А когда они замечали какого-нибудь нового человека, не из носильщиков, то тут же стреляли в него и большей частью попадали.
Так мы пришли в Янггам43, маленькую ботемскую деревушку, и разместились в ней, потому что жители ее оставили.
Но ночью в деревню вдруг явились люди ботем. Они подкрались так тихо, что никто не слышал их, и неожиданно ворвались в дом, где мы спали. Они накинулись на нас с костяными кинжалами. Большинство носильщиков тут же были убиты. А Джоксена-старшего они просто разорвали на части. Потом люди ботем разломали все ружья.
Только Али, Дикому, мне и Россу удалось спастись. Что стало с младшим Джоксеном, я не знаю.
Теперь мы должны были идти по лесу без оружия и очень остерегаться, чтобы не встретить кого-нибудь из ботем. Чучела птиц и еду нам пришлось бросить. К счастью, люди ботем нас не преследовали. У них, вероятно, и без того хватало дел с поджариванием Джоксена-старшего и носильщиков. Нам же пришлось голодать, и когда мы наконец снова добрались до моторной лодки, которую нашли немного ниже висячего моста, то были еле живы.
Диком, я и Али все перенесли хорошо, но Росс сошел с ума. Это, конечно, сделали лесные духи страны ботем. И я думаю: жена Дикома помешалась44 также в наказание за то, что мы убили много маленьких людей.
Али бин Халим добавил: «Да, Росс помешался. Мы потом приехали с ним в Мерауке, но он жил там недолго и отправился пешком вдоль побережья. Ему хотелось поскорее попасть в Ока-бу, где жила его хозяйка45, и он не стал дожидаться прибытия парусной лодки46. Но у устья Биана не было никого, кто мог бы перевезти его на другую сторону. Тогда Росс столкнул в воду однодеревку и попытался грести руками, так как не нашел весел. Лодка, конечно, перевернулась, и волна прилива понесла ее вверх по реке. С тех пор Росса больше уже ни видели. Вероятно, его сожрали крокодилы».
Следует воздать должное Али бин Халиму, потому что именно из-за его вмешательства власти не согласились на требование Росса послать карательную экспедицию против людей ботем, которые, «как кровожадные и коварные каннибалы», убили его «безобидных спутников». Однако для привлечения Росса к ответственности свидетельства Али оказалось недостаточно. Кутим же и Диком остались в Вамбиране и не могли подкрепить его показания. Так что Росс до своей внезапной смерти жил еще некоторое время па Маро. Правда, все порядочные люди избегали общения с ним.
Позднее на Новой Гвинее появились и другие чужеземцы, внесшие беспокойство в жизнь ее обитателей. Так, на земле канум-иребе в Томере поселились выходцы из Тимора, один из которых женился на дочери старика Дане. Когда у него тяжело заболела жена, он решил, что ее околдовал Дане. Старик с чистой совестью отрицал это. Тем не менее тиморец вместе с тремя своими земляками избил его до смерти. Жители Томера были так напуганы случившимся, что не скоро отважились окольными путями добраться до Мерауке и подать там жалобу.
Много зла островитянам причинил также китаец Тан Ахни, который, пользуясь своим ружьем, стал подлинным тираном острова Комолом. Он даже построил там тюрьму для людей, приносивших ему мало копры — разумеется, без всякого вознаграждения, — и заставлял их чистить руками его козий хлев. Если женщины не хотели покориться его желанию, он срывал с них передник — величайший позор, которому их можно подвергнуть — и гнал их через деревню Момбум. В конце концов одни учитель-миссионер заявил об этом в полицию в Окабе, и вскоре Тан Ахпи попал в свою собственную тюрьму, а затем в большую «Буи» в Мерауке.