А мать Ягила взяла внутренности своего сына, положила в корзину и направилась в Абой. Корзину она несла за плечами, закрепив перевязь на лбу. Вдруг ей послышалось позади какое-то бормотание. Оно становилось все сильнее и сильнее. Внезапно из корзины выпрыгнул Ягил. Он вновь возродился из своих внутренностей.
Вместе с матерью и братьями Ягил пошел в Дабою. Там все семейство казуара осталось жить. Они развели огород и посадили деревья обьяра и аке.
Неподалеку от этих мест жил Маху. Его собаки скоро выследили казуаров и стали их без конца донимать. Но казуары каждый раз защищались и своими сильными ногами убили несколько собак, так что в конце концов их оставили в покое.
По соседству с жилищем казуаров находилось место, где Харау каждый день готовила саго для Вокабу50. Однажды Ягил услышал шум, пошел посмотреть, кто там, и увидел Харау. Он тотчас превратился в красивого, богато украшенного юношу, незаметно приблизился к Харау и попытался завести с ней шутливый разговор.
— Ты, зараженная кожной болезнью, кольчатым червем! — сказал он ей. — Не хочешь ли пойти со мной в лес?
Но она не обратила никакого внимания на него и продолжала свою работу. Вечером Ягил проводил Харау до деревни, а потом превратился в казуара и исчез.
Так повторялось несколько дней. Наконец Харау рассказала своей матери, что каждый день, когда она готовит саго, какой-то юноша пристает к ней и насмешничает.
— Подожди, — сказала мать Харау, — я позову людей из племени даух-це, они убьют дему-казуара.
Она отправилась к людям даух-це, принесла мужчинам стрелы и копья и сказала:
— Пойдемте со мной в Дабою, помогите мне убить дему, который каждый день пристает к моей дочери.
Через несколько дней мать Харау с мужчинами даух-це пришли в Дабою. В это время Ягил как раз сидел в хижине возле Харау. Он увидел приближающихся людей и побежал в лес.
— Вот он, — показала мать Харау мужчинам даух-це.
Они погнались за ним и в глубине леса увидели большую ограду, за которой исчез казуар. Проникнуть туда оказалось невозможно, и преследователям пришлось ни с чем вернуться в Дабою.
— Пусть Харау опять отправится в лес за саго. Тогда Ягил наверняка выйдет к ней, — сказали они. А сами решили подождать.
На другой день Харау опять, как всегда, отправилась в лес готовить саго. А мужчины даух-це спрятались поблизости в зарослях. И вот в полдень опять появился Ягил, принявший образ красивого юноши. На этот раз он надел на себя еще больше украшений и позвал Харау пойти с ним в лес.
— Подожди, вот я закончу выколачивать саго, — ответила она и повесила Ягилу кусок саго на шею и еще один — на его лубяные косы, чтобы преследователи могли его по этим приметам узнать51.
Тут из леса выскочили скрывавшиеся там люди даух-це с копьями и стрелами. Ягил быстро превратился в казуара и кинулся бежать. Преследователи выпустили в него стрелы, забросали копьями, но не сумели попасть в Ягила. Он бормотал и фыркал, носился взад-вперед, отбивался ногами от собак и поранил их так, что они отстали. Наконец он прибежал домой, где его дожидались братья. Они быстро закрыли за Ягилом ворота ограды, и мужчины уже не могли к ним проникнуть.
Они опять стали совещаться, как быть, и решили еще разок спрятаться в зарослях, чтобы подстеречь Ягила. На другой день Ягил с братьями пошел купаться. Но когда они вышли за ограду, люди опять стали стрелять в Ягила из луков. Однако и на этот раз они не сумели в него попасть. С матерью и братьями Ягил убежал на болото Оан, что находится в верховьях Биана. Там мать Ягила превратилась в высокий тростник. Люди не могли пробраться в тростниковые заросли, и казуары нашли в нем убежище. И поныне еще можно встретить Ягила, дему-казуара, в болоте Оан.
Теимбре был родом из племени кеи-це. Он жил в Самбою, близ Урумб-мирава. Однажды он охотился на кенгуру. Вернувшись, Теимбре повесил свой лук в хижине, а сам пошел разделывать добытого кенгуру.
Пока его не было, в хижину забралась змея. Она по стене доползла до лука и обвилась вокруг него. Теимбре вернулся в хижину, увидел змею и попробовал стряхнуть ее с лука. Но змея держалась так крепко, что он ничего не мог с ней поделать. Он повесил лук на прежнее место, а сам ушел.