В мифе «Йорма, дема вод и моря» герой из мести убивает большую часть жителей деревни Имо, которые превращаются после гибели в рыб. Меньшая часть, оставшаяся в живых, кладет начало сообществу йорм-энд. При этом считается, что члены его — люди и морские рыбы — находятся в кровном родстве. Таким образом, тотемный предок, дема Йорма, выступает как прародитель-убийца: именно акт жестокой расправы делает его прародителем сообщества, объединяющего людей и рыб.
Другая типовая ситуация, приводящая к смене обстановки и рождению чего-то нового, — это бегство. Герой-дема, убегая от преследований, спасаясь от беды, превращается в солнце, луну, звезду, в райскую птицу.
В мифах маринд-аним встречаются хтонические мотивы, когда на первый план выступает порождающая сила земли. Сапаи, спасаясь от женщин, забирается в землю и исчезает в ней. Наутро здесь вырастает дерево с особенными плодами («Теим-бре»). На могиле Яви, первого умершего, за ночь вырастает кокосовая пальма со спелыми плодами («Как появилась кокосовая пальма», «Сын змеи и кокосовая пальма»). «Первая» аре-ковая пальма вырастает из могилы убитого («Как появилась арековая пальма»). Бетелевая пальма появляется на могиле убитого демы-крокодила («Бетелевая пальма»).
Временам первотворения — создания предметов культуры, организации элементов социума, упорядочения отношений в мире — в мифах предшествует некое аморфное, спокойное состояние. Чтобы первотворение совершилось, нужны резкое нарушение неподвижности, появление чего-то необычного, какой-то конфликт, вызывающий цепь трансформаций: появляется Геб, уродливый недочеловек, не знающий настоящей супружеской жизни; подростки, не прошедшие обряда инициации, нарушают порядок, являясь на ритуальную оргию; женщина, предназначенная в жертву, убегает; в среду «обыкновенных» людей (впрочем, мнимо обыкновенных, поскольку все они живут в мифическую эру и связаны с миром дем) попадает существо необыкновенное, зооантропоморфное, получеловек-полузмея, человек-птица, человек-свинья и т. д. Уже существующий культурный мир оказывается сдвинутым, потрясенным, в него привносятся принципиальные перемены, в нем совершаются открытия, иногда он полностью или частично подвергается уничтожению; в итоге складывается новый культурный мир, непосредственно предшествующий нынешнему и его обусловливающий. Преобразования сопровождаются драматическими конфликтами, утратами, кровавыми развязками. Демиурги, культурные герои наряду с благами природы, техники, упорядочением социума вносят свойственную им жестокость, игру страстей. Нередко именно конфликты, виновниками которых яв-ляются демы, приводят к возникновению явлений природы, живых существ и растений. Часто это происходит как бы попутно.
Родоначальники кланов подчас «чужаки», явившиеся откуда-то издалека, персонажи необыкновенной судьбы. Таков Канхар, брошенный отцом в реку и принесенный водой в деревню, где младенца воспитала супружеская пара. Позднее и он сам, и его сыновья совершают новые путешествия, чтобы стать родоначальниками других кланов («Канхар»). Члены клана назем-це ведут свою родословную от группы дем, когда-то отправившихся в плавание в лодке из веерной пальмы вместе с матерью и сыном, предназначенными для ритуальной жертвы, но спасшимися. Путь их обозначен в мифе разными событиями, оставившими след в истории этих мест, и сакральными локусами («Как возник тайный культ Имо»). Вообще, считается, что основатели кланов так или иначе пришли откуда-то. Миф может завершаться генеалогическими свидетельствами. Мунгус, сын аиста и краба, найденный девушками у реки, остается среди людей: мать не может выручить его, а отец оставляет в деревне, приказывая женщине, беречь его; со временем Мунгус женится на девушке из другой деревни, затем отправляется дальше; потомки его сыновей принадлежат к клану, тотемом которого является аист («Краб нгус»).
Странствие, перемена мест— один из естественных способов осуществления демами их культурной миссии, в частности создания существующей топографии, образования примечательных локусов и элементов ландшафта и даже организации этносов. Происходит это как бы попутно, не специально, во многом случайно. В мифе «Лодка Дива» демы без видимого порядка, чтобы облегчить лодку, высаживаются из нее в разных пунктах, которые и закрепляются за ними. Длинная канава, тянущаяся с востока на запад близ Вурамура, — след от тела матери-змеи («Змея Бир»). Острова возникают, когда дема отделяет ударами палицы участки побережья, пытаясь погасить огонь («Дави»). Особенности местного ландшафта — красные камни в одном месте, множество белой глины в другом, участок необычайно густой береговой травы — всё это последствия различных, часто неосознанных действий побывавших здесь дем.