Этот миф связывает миф о луке (см. № 60) и миф о монгумер-анеме. Брагаи-це считают лук своим родственником, так как он появился из их рыбы.
Известны и другие мифы о луке. Ведь каждый боан хочет иметь свой мифологический лук.
МИФЫ ЙОРМ-ЭНД
К числу брагаи-це в более широком смысле относятся и йорм-энд (на западномариндском диалекте — йолм-энд), т. е. группа племен, происходящих от Йормы, демы моря, или принадлежащих к боану моря (этоб)30. Они находятся в близких отношениях с морем, с рыбами, пресной водой, грунтовыми водами и дождем, короче говоря, со всем, что имеет какую-то связь с водой. Менее понятно их родственное отношение к другим брагаи-це, о чем ни один миф не позволяет судить.
Однажды была сильная засуха. У жителей деревни Гебут, в верховьях Биана, совсем не стало воды. Наконец они сказали одной старой женщине, по имени Давена:
— Пойди-ка, Давена, в лес, поищи воду!
Давена пошла в лес, но воды нигде не было. Тогда она стала копать в местах пониже, где росли саговые пальмы. Она копала долго, без устали и выкопала довольно глубокую яму, но до воды так и не добралась.
Жители Гебута напрасно ждали Давену. Наконец они решили узнать, где она так долго пропадает, и побежали в саговую рощу искать ее.
Они искали ее, искали и набрели на глубокую яму. На дне ямы находилась Давена. Она как раз начинала мочиться.
Из мочи Давены и возникли все грунтовые воды. Она — дема, породившая всю воду, что течет под землей, в глубине, наполняет болота и ручейки.
Давена и поныне сидит в яме близ Гебута, в верховьях Виана. И даже в самую большую засуху, когда пересыхают все ручьи и болота, в этой яме всегда есть вода, потому что Давена все время ее подбавляет.
С этим мифом связано заклинание, которое произносят, когда в пору засухи ищут грунтовую воду. Мне хотелось бы привести его для полноты. Когда возникает нужда в питьевой воде, маринд втыкают в вырытую яму лист кокосовой пальмы и произносят: «Давена, Давена! Кано дамо косур ехар мирав!», что значит: «Давена, Давена! Помочись на это место!»
Сыном Давены был Йорма, морской дема. А отца его звали Дессе32.
Когда Йорма достиг возраста мокравед33, он пришел в окрестности Имо и поселился в болоте. Сюда каждый день приходила за водой одна девушка. Однажды она увидела в болоте юношу, который при ее приближении стал онанировать34. Девушка вернулась в деревню и рассказала об этом мужчинам. На другой день, когда она опять пошла к болоту за водой, следом отправились несколько мужчин, вооруженных луками и стрелами. Девушка наклонилась зачерпнуть воды и опять увидела юношу, который призывно смотрел на нее из болота. Но тут один из мужчин пустил стрелу, и она попала юноше в глаз.
Плача и стеная, Йорма убежал из болота. Сначала он пришел к другому болоту, которое получило название Йорма-эссад, что значит «местопребывание Йормы», а оттуда спустя некоторое время направился в Воби-аруд-мук, Кароки-эпе, Вапанг, Эхиа, Юргиб, Карера и наконец добрался до речки Кророри, близ Окабы35.
Оттуда Йорма пошел к морю и направился вдоль побережья на запад, к Мури, пока не добрался до самой западной оконечности Комолома, до Мои и Пегали. Там он встретился с Гебом36, пожаловался ему на боль и рассказал, как люди из Имо ранили его в глаз и заставили бежать. Геб сказал Йорме:
— Позови своих женщин (накари), пусть они сделают тебе надрез37.
Накари Йормы звали Кандова, Ворма, Анойя, Акойя, Санойя, Карай и Мо38. Они принесли осколки раковин, чтобы сделать надрез на заплывшем глазе Йормы. Каждая по очереди бралась за дело, но ни у одной не получалось. Только Ворма сумела помочь деме, потому что у нее была твердая рука39. Медленно приблизилась она к нему с осколком раковины, сделала быстрый и точный надрез на гнойном нарыве, так что вся нечистая кровь вытекла, а с ней вышел обломок наконечника стрелы.
Геб спросил Йорму, что он намерен делать. Тот ответил, что хочет отомстить жителям Имо, причинившим ему зло. С помощью Геба он смастерил множество украшений, которые положено носить великому деме: деарир, темтема, батенд и карури40. Он надел эти украшения на себя, потом взял большой барабан и погрузился в море41.
Вначале Йорма был еще немного слаб, движения его были неуверенны, но он не переставая бил в барабан, все громче и громче, и сам становился все сильнее и сильнее и передвигался от Комолома все дальше на восток.