— Индюшачью спинку отдай, пожалуйста, моим жёнам!
Сестры поднялись и подошли к огню. Черенок они выбросили, попробовали бульон — гнилая вода! Цуна и его мать не могли нахвалиться ужином, а женщины отправились спать голодными. Цуна лёг между ними.
Та же история стала повторяться ежевечерне. Сестёр разбирало любопытство, почему муж уходит так рано и возвращается поздно, всегда в темноте. Дело же было в том, что у Цуны гноились глаза и он стеснялся их показывать. Мать собирала гной и делала из него что-то вроде паштета, а другим говорила, будто кушанье готовится из арахиса. Сам Цуна паштет и ел.
Однажды жены незадолго перед рассветом затеяли с Цуной любовные игры. Все трое утомились и проспали до позднего утра. Тут-то сестры и увидели, наконец, лицо мужа, его маленькие гноящиеся глазки.
— Ой, как мне стыдно! — закричал Цуна, выскакивая на улицу.
Он так смутился, что даже забыл свой колчан. Уже на краю леса обернулся и стал просить:
— Эй, капуцин, захвати мой колчан!
Капуцин принёс колчан, а Цуна ему говорит:
— Сверни трубочки из коры, чтобы можно было натянуть на них кишки этих женщин: потроха ведь чистить придётся!
Капуцин все понял и, вернувшись в дом, стал свёртывать трубочки. Сестры допытывались, чем это он занимается, но капуцин отмалчивался.
— Иди за водой, — велела старшая сестра младшей. — Если останусь одна, он будет поразговорчивее.
Женщина без долгих церемоний предложила обезьяне свою любовь, правда та обезьяна ещё не была настоящей, но и вполне человеческими её повадки трудно было назвать. Обезьяньи ласки пришлись старшей сестре не слишком по вкусу, но цель оказалась достигнута: капуцин признался, что Цуна замыслил съесть своих жён. Когда вернулась младшая сестра, пришлось и ей лечь с обезьяной.
Узнав, что им грозит, сестры спешно покинули дом. Хозяин вернулся и сразу же понял, кто разболтал секрет. Он, однако, не стал выяснять отношения с другом, а схватил топор и погнался за женщинами.
Сестры добежали до дома дятла, и тот спрятал их внутри огромного сигнального барабана. Появился Цуна, а дятел ему кричит:
— Эй, приятель, давай отсюда подальше, а то знаешь поверье: если кто недавно женат и взглянет на барабан, инструмент трещину даст; а у тебя две молодые жены!
Цуна послушался и пробежал мимо. Сестры снова пустились в путь, и тогда Цуна опять напал на их след. В этот раз женщины попросили крокодила помочь им. Крокодил спрятал обеих у себя во рту и перевязал пасть, будто зуб болит. Взгляд новобрачного преумножает зубную боль, поэтому Цуне пришлось удалиться.
Теперь на пути оказалась река. Паук-водомерка обещал женщинам их переправить, но с середины вернулся. Превратившись в букашку, он забрался на камень, а сестры не знали, что делать. К счастью, подошёл человек-жаба: красивый, сильный, уверенный в себе парень, густо раскрашенный чёрной краской. Женщины ухватили его одна за правую, другая за левую ногу и вскоре были на другом берегу.
— Вы бы хоть одежду свою постирали, — посоветовал человек-жаба, — а то от вас до сих пор опоссумом пахнет!
— А можно к тебе пойти?
— Что вы, у меня слишком мокро. И так чуть не захлебнулись, пока я вас на тот берег— тащил. Ищите Наяпа, вот кто для вас подходящий муж!
Тут к берегу подбежал Цуна. Увидев на камне паука-водомерку, он начал махать топором. Увёртываясь, паук оправдывался: мол, через реку женщин перевозил не он. Потом опоссум долго бегал вдоль берега, ища переправы, но пришлось ему вернуться ни с чем.
Так и сейчас: стоит женщине убежать от мужа, всегда найдутся приятели, готовые ей помочь.
И вот сестры пришли, наконец, к дому Наяпа-ласточки. Хозяин показал им лежанку: спите здесь,, пока из вас вонь не выветрится! К ужину Наяп приволок большущий кукан рыбы, вручил матери, а мать женщинам. С тех пор сестры каждый день ели столько жареной рыбы, сколько душе угодно.
Однажды Наяп велел:
— Вернётся мать с огорода — выкупайте её. Но только следите, чтобы вода была не слишком горячей!
Сестры поставили воду греться, а сами начали прибирать в доме. То да се, вода успела закипеть. Пришла свекровь, и невестка, не проверив, годится ли ванна, опустили старушку в чан. Мать Наяпа была сделана из пчелиного воска, поэтому мгновенно растаяла. Впрочем, чего там: невестки свекровь специально сварили. Ведь им не нравилось, что та отбирает себе самых жирных и вкусных рыбок. «Теперь, — думали они, — нам достанется все, что Наяпа наловит!».
Их образ мыслей не удивителен: отношения между невесткой и свекровью и в наши дни редко бывают хорошими. Случается, муж принесёт дичь, а жена чуть не плачет, если надо и матери отрезать кусок. Воистину, прежде чем замуж идти, женщины должны хорошенько подумать.
— А где моя мама? — поинтересовался Наяп, вернувшись с рыбалки.
— Ещё с поля не пришла.
— Что такое? Она в жизни так не задерживалась!
Наяп побежал, обыскал огород — никого!
— Может, вы убили её? — догадался он, но жены все отрицали.
Тогда Наяп встал посреди пола и крикнул:
— Мама!
Женщины тщательно собрали весь воск, однако крохотный кусочек завалился под скамейку.
— Шии! — раздалось оттуда.
Наяп стал прислушиваться, нагнулся.
— Вы уморили мою мамочку! — завопил он, сжимая в кулаке кусочек воска.
Наяп бросился к лежанке в углу, занавесился разными тряпками, достал запас воска, хранившийся на полке, и вылепил мать заново. Старуха вышла из-за занавески.
— Твои скверные жены меня губили! — произнесла свекровь, указывая на невесток.
Наяп метнул в них копьё, но оно не задело женщин, вонзившись в столб. Сестры бросились к лесу.
— Не вздумайте сюда ещё раз прийти! — неслось им вслед. Женщины опять побрели неизвестно куда и шли, не останавливаясь, до самого жилища человека-белки.
Хозяин их принял любезно. Некоторое время сестры бездельничали, а затем человек-белка отправил их за кукурузой.
— Но не забудьте, — предупредил он, — сорвите лишь три початка, а сверху положите цветок. Затем поставьте корзины на землю и обойдите поле вокруг. Только потом несите корзины домой.
Белкин огород находился у большого упавшего дерева.
— Что это за участок такой? — удивились сестры, дойдя до полянки. — Тут всего-то три кукурузины. Соберём все, что есть!
Обойдя поле, как им велели, сестры с удивлением уставились на оставленные корзины: кукурузы стало больше, чем было, початки пересыпались через край. По дороге домой кукуруза продолжала вываливаться. Корзины то и дело лопались. Женщины их едва тащили и проклинали белку. Хозяин слышал ругательства и сразу же догадался, что женщины не сделали так, как он их просил.
— Я вашей кукурузы не хочу — можете обезьяне отдать! — обиженно проговорил он.
Обезьяне так обезьяне. За едой обезьяна-ревун корчил смешные рожи, сестры давились от смеха, а человек-белка сидел, насупившись, и прял пряжу. На все предложения присоединиться к трапезе отвечал отказом.
— Как вы меня назвали? Тупой зуб? Вот-вот, я тупой зуб, некрасивый урод, а ревун красивый, его и кормите!
Солнце зашло. Хозяин вышел из дома и стал рыться в земле у столбов, на которых держалась крыша жилища.
— Что ты здесь делаешь? — спросили женщины.
— Ищу семена, которые ещё дедушка мой посеял!
В действительности человек-белка колдовал. Когда все уснули, он велел столбам шагать прочь. Дом пришёл в движение и переместился на другой берег реки, а вокруг лежанки, где спали сестры, выросла густая крапива. Хлынул дождь, но сестры даже не смогли встать — боялись обжечься.
С трудом дождавшись рассвета, женщины принялись думать, во что бы им превратиться.
— В камни?
— Ни в коем случае: люди станут ходить, а мы им мешать: вот стыдно-то будет!
— Тогда в большую поросшую лесом равнину!
— Ещё чего выдумала! Начнётся охота с собаками и люди заблудятся.