– Камалало сказала, что в доме их двое; надо бы посмотреть! – пришло Акуй-Халава в голову.
Он принялся изучать следы, ведущие в сторону леса – вроде бы никто из селения не уходил. Тогда он вернулся в дом. В это время сверчок запел:
– Зошиши-колита, зошиши-колита, анаши-опали! («Если хочешь съесть потроха, ищи среди маниоковой кожуры!»).
Акуй-Халава разворошил кучу очистков, но ничего не нашел. «Зачем это сверчок говорит, будто потроха в кожуре? – подумал Акуй-Халава. – Как только съешь какую-нибудь дуру, сразу звездный дождик идет!». В действительности это кто-то из детишек написал с помоста. Акуй-Халава вышел во двор и направился к своему сливовому дереву. По дороге он пел:
Амм… лапала, амм… лапала…
Мои длинные волосы, толстые ноги, моя красота – очаровало все это Камалало!
Подумала, дура, что я человек, но теперь увидела, кто я!
Амм… лалала, амм… лалала…
Стало уже совсем светло. Зама-Зомайро и дети спустились с помоста. В гамаке лежала голова сестры и посверкивала глазами.
– Что я тебе говорила! – торжествующе произнесла Зона-Зомайро. – А вы, дети – быстро купаться!
– Я тоже купаться пойду, – заявила голова Камалало.
– Каким это образом? – удивилась старшая сестра. В ответ голова выкатилась из гамака и поскакала к реке, подпрыгивая, будто мячик. Вернувшись, Зама-Зомайро велела детям пива не пить – его ведь пробовал Акуй-Халава! Поэтому они лишь облизали котел.
– Бедные детишки мои! – вздохнула Зама-Зомайро. Она испекла лепешек и сказала:
– Дети, пойдемте навстречу отцу!
– Я тоже пойду! – опять заявила голова.
– Ну, давай, – ответила старшая сестра. Пустились в путь. Голова снова запрыгала впереди всех. Когда дорогу перегородило упавшее дерево, голова перескочила через него, а Зама-Зомайро с детьми перелезли. Вот и муж.
– Ты хоть и предупреждал, а она пошла… Теперь вот…
И Зама-Зомайро сделала жест в сторону головы. Куйменарэ поставил на землю корзину с жареной рыбой. Все стали есть.
– Я тоже хочу! – сказала голова.
Сестра отдала ей кости и чешую. Голова все это проглотила, но тут же извергла через шею. Жуя рыбу, все направились к дому, голова как всегда впереди.
Только добрались, как Куйменарэ заявил:
– Сейчас пойдемте снова в лес!
– И я! – откликнулась голова.
И так все время: куда остальные – туда и голова, покоя никому больше не было.
– Что делать станем? – спросила Зама-Зомайро мужа.
– Я скажу ей, что время купаться. Ты сама пойди заранее вперед, но только, чтобы голова не видела. На дороге написай. Моча обожжет ей шею. А я пока побуду с детьми.
Зама-Зомайро вышла. Через некоторое время Куймена– рэ крикнула детям:
– Эй, сорванцы, купаться!
– И я, и я! – голова была тут как тут.
– Что же, иди, – ответил Куйменарэ, – сестра твоя уже на берегу.
Голова поскакала, обожглась на тропе и превратилась в птицу. Она перелетела на другой берег и запела:
– Заза, Зомай, вакваха! («Сестра моя, Зомай, давай купаться!»).
5. Попугай
Индеец отправился ловить рыбу, захватив с собой сына. Злой дух супай подсмотрел, как выглядит мальчик, и принял его облик.
– Ой, ой! – закричал он, подходя вечером к дому. -Муравей укусил меня в пенис? Мать в это время сидела за ткацким станком.
– Ой, больно, больно? – ныл мальчик, стоя в дверях. Его пенис распух и стал большим, как у взрослого.
– Ложись у огня, только не плачь! – утешала мать, собираясь ко сну. Однако всхлипывания продолжались.
– Успокойся, пожалуйста! – воскликнула женщина. – Если хочешь, то ложись рядом с младшим братиком.
Мальчик придвинулся ближе, однако не успокаивался. Пенис его продолжал увеличиваться в размере.
– Мама, мама, никак не проходит! – жаловался мальчик.
– Хорошо, сынок, – отвечала женщина, – ложись рядом со мною'
Плач прекратился и мать, наконец, заснула. Она лежала на спине, лицом вверх. Супай приподнялся, лег на женщину и пронзил ее пенисом всю насквозь, так, что конец сперва вышел у нее изо рта, а потом обвил петлей шею. Супай хотел унести женщину, но не мог – она оказалась слишком тяжелой и толстой.
В это время младенец поднял крик. «Как бедняжке не плакать! – думал живший в доме ручной попугай. – Ведь ему давно пора сосать грудь!»
– Тише, тише, малыш! – пробовал успокоить попугай младенца, но тот вопил пуще прежнего.
Тогда попугай взлетел, сел на голову мертвой хозяйки и с размаху клюнул супая в головку члена. Брызнула кровь. Свернувшись, она потемнела и с той поры у здешних попугаев клюв совсем черный.
Наконец, вернулся хозяин дома.
– Что с малышом, он просто зашелся от плача! – воскликнул отец.
– Супай убил твою жену! – объяснил попугай. – Он побежал вон в ту сторону, а я успел оторвать ему кончик пениса.
Овдовевший индеец выскочил из дома и увидел кровавый след. Собрались соседи. Они поскорее зарыли женщину в землю и направились в лес. Следы привели к пещере, которая зовется у нас пещерой Летучей Мыши.
Злого духа решили выкурить дымом. Принесли десять корзин жгучего перца, подсушили, развели у входа пещеры костер и стали бросать перец в огонь. Из глубины горы послышались странные звуки – там был целый город сумев и вот они все начали задыхаться. Как только самки, самцы и детеныши выскакивали наружу, индейцы забивали их насмерть дубинками. Наконец, появился супай, погубивший женщину.
– Я, я виноват! – кричал он, сжимая в руке свой кровоточащий пенис.
– Ах, вот ты где! – отвечали индейцы. Они окружили его и били до тех пор, пока не превратили в кашу.
Одну девушку-супая индейцы повременили убивать. Решили, что из нее получится нянька присматривать за младенцами. Сперва эта девушка делала все, что ей велено, и люди были ей довольны, но затем проявился ее злой нрав. Как-то раз все работали в поле. Чертовка тоже работала. Из дома послышался плач ребенка и няньку отправили последить за младенцем. Вскоре плач прекратился, но девушка почему-то не возвращалась. Обеспокоенная мать пошла глянуть, в чем дело. Ребенок был мертв: чертовка скушала у малышки весь мозг, а сама убежала в лес.