Все сели за стол. В это время в горницу вошел старик Долион, надсмотрщик за рабами, и сыновья его, воротившиеся с поля, куда они ходили собирать терновник для садовой ограды. Узнав Одиссея, они в изумлении остановились перед ним; но Одиссей сказал им дружелюбно: «Садись, старик, и вы все садитесь; оставьте удивление. Мы голодны и ждем вас уже давно». Долион с распростертыми объятиями поспешил к своему господину и сказал, целуя его руку: «Здравствуй, наш желанный. Наконец ты здесь. Да сохранят тебя боги! Но знает ли Пенелопа о твоем возвращении, или послать ее известить?» — «Успокойся, старик, — сказал Одиссей, сажая его, — она уже знает о моем возвращении». Сыновья Долиона также теснились к Одиссею, приветствуя его; потом сели за стол рядом с отцом, и все стали наслаждаться вкусным питьем и едою.
Примирение
(Гомер. Одиссея. XXIV, 413–548)
Утром того же дня слух об убийстве женихов Пенелопы распространился по всему городу. Родственники убитых сбежались толпами со всех сторон с воплями и ропотом к дому Одиссея и взяли оттуда тела, чтобы предать их погребению; а тела юношей, прибывших с соседних островов, сложили на корабли и отослали на родину. Потом все толпой собрались на площадь. Эвпейт, отец Антиноя, скорбя о сыне и пылая гневом против Одиссея, обратился к собранию с такими словами: «Други, много зла причинил ахейцам этот человек! Во-первых, увлек за собой в троянскую землю множество сограждан наших и там погубил и корабли, и людей. А теперь, возвратясь, убил лучших, благороднейших юношей! Сыщем же его и схватим, пока он не успел скрыться в Пилосе или в Элиде. Иначе от стыда нам в очи никому нельзя будет глядеть. Даже позднейшим потомкам мы оставим по себе позорную память, если не отомстим за павших сыновей и братьев наших! Я охотнее соглашусь последовать в землю за ними, чем оставить их без отмщения! Поспешим же, чтобы он не убежал от нас!»
Все прониклись состраданием к горю несчастного отца. В это самое время пришли на площадь певец Фемий и глашатай Медонт, проведшие ночь в доме Одиссея. Все считали их убитыми вместе с женихами и несказанно удивились, увидя их. Медонт выступил на середину и с такими словами обратился к окружавшим: «Выслушайте, что я скажу, итакийцы! Это дело Одиссей совершил не без воли богов! Сам я видел, как один из бессмертных, приняв образ Ментора, явился на помощь Одиссею и возбуждал в нем бодрость, а в сердца женихов вселил ужас, так что они в отчаянии метались из угла в угол, толкая друг друга». Народ ужаснулся, слыша эти слова, а Галиферд, многоумный старец и гадатель по полету птиц, сказал: «Вы сами, итакийцы, были тому виною, ибо не давали веры ни моим словам, ни словам Ментора, когда мы убеждали вас унять ваших сыновей, делавших много беззаконий. Они расхищали имущество Одиссея, оскорбляли супругу его в надежде, что он никогда не воротится, а вы спокойно на это смотрели. Последуйте теперь моему совету: оставьте в покое Одиссея, чтобы не навлечь на себя еще худшего».