Я уже начинал ругать себя за такой недосмотр, когда меня осенила другая идея. Если чары личины могли заставить нас выглядеть крупнее, то они также могли заставить нас выглядеть меньше. Идея была хорошая, но не совсем. Если один из нас или все мы «исчезнем», то наши противники это сразу же заметят. Нам нужно было нечто похожее на манок.
И я задумчиво посмотрел на два куска сломанного посоха у меня в руках. Однажды я провернул такой трюк, когда мы сражались с Большим Джули. Тогда это было шагом отчаяния. Но ведь мы и теперь вовсе не развлекались.
— Добудьте мне мяч! — крикнул я товарищам по команде. — У меня есть идея.
— Какая? — спросил Ааз.
— Просто добудьте мне мяч, — отрезал я в ответ.
Я не хотел быть резким с ним, но если нам надо, чтобы этот план сработал, то мне потребуется вся моя сосредоточенность, а подтрунивание Ааза нисколько не помогало делу.
Закрыв глаза, я стал накачивать и фокусировать энергию. И в то же время принялся формировать в уме требуемые образы.
— Очнись, малыш! — с неожиданной настойчивостью закричал Ааз.
Глаза мои распахнулись… и мяч был тут как тут. Подготовился я далеко не так, как хотелось бы, но времени больше не оставалось. Придется довольствоваться тем, что есть.
Случившееся далее я изложу подробно, чтобы вы могли оценить всю грандиозность моего замысла. Хотя в живом времени на исполнение его потребовалось не больше мгновения.
Бросив две половинки посоха, я поймал руками мяч. А затем навел два заклинания одновременно (на самом-то деле четыре, но я не люблю хвастать).
Первым делом я уменьшил образы Глипа и себя, пока мы не стали ростом в какие-то жалкие несколько дюймов. Далее я изменил внешний вид двух половин посоха — так, что они превратились в копии меня и Глипа в натуральную величину, причем «я», естественно, восседал на моем зверьке.
Достигнув этого, я применил оставшуюся энергию для переноса меня и Глипа к воротам Та-Хо. Совершенно верно, я сказал «переноса». В смысле перелета. Даже в уменьшенном виде я хотел вместе с Глипом находиться выше уровня глаз наших противников.
Перенос по воздуху и себя, и Глипа потребовал больших усилий. Фактически таких больших, что я не мог оживить оставленные нами на месте образы-копии. Я сообразил это еще в самом начале, но рассудил, что ставшие вдруг неподвижными цели как раз отвлекут противника от нашей настоящей атаки.
Это, кажется, сработало. Нам никто не противодействовал, пока мы не добрались до ворот тахойцев. И тут во мне внезапно взыграло озорное чувство юмора. Приземлившись едва ли на расстоянии вытянутой руки от голкипера, я дал нашим личинам спасть.
— Кыш! — крикнул я.
Пораженному игроку, должно быть, показалось, что мы возникли из разреженного воздуха. Все, что он умел, мигом покинуло его, и он бухнулся в обморок.
С полагающейся драматической рисовкой я бросил мяч в ворота.
Один-один-один! Ничья!
Когда мы с Глипом победоносно вернулись в наш конец поля, команда встретила нас до странного тихо.
— Почему такие вытянутые лица? — рассмеялся я. — Теперь-то они у нас наконец забегали.
— Тебе следовало бы сообщить нам, что ты проводишь комбинацию, — осторожно сказал Гэс.
— Не было времени, — объяснил я. — Ну и потом, ничего страшного не случилось.
— Это не совсем точно, — поправил Корреш, показывая на поле.
Там, где я оставил куски посоха, валялась куча валлетов. Бригады с носилками деловито распутывали тела и уносили их с поля.
— Он пытался защитить вас… или то, что принимал за вас, — едко заметил Плохсекир.
— О чем вы?..
И тут я увидел, о чем они говорят. Внизу кучи лежал Ааз. Он не двигался.
Глава 26
Победить — это не самое важное дело; это единственное дело!
— Будет жив-здоров, — объявил Гэс, закончив обследование нашего павшего товарища. — Он просто потерял сознание.
Мы сгрудились вокруг неподвижной фигуры Ааза, тревожно ожидая диагноза горгула. Незачем и говорить, услышав, что у моего наставника нет серьезных ран, я почувствовал немалое облегчение. Однако удовлетворить генерала Плохсекира оказалось не столь легко.
— Ну так приведи его в чувство! — потребовал он. — И побыстрее.
— Потише, генерал, — повысил голос я, разозленный его бесчувственностью. — Разве вы не видите, что он ранен?
— Вы не понимаете, — возразил Плохсекир, качая головой. — Для продолжения игры нам нужно пять игроков. Если Ааз не выйдет из этого состояния…