– Да я на пять минут. Сбегаю в лавку за сигаретами.
– Элен, прошу тебя, не ходи. Сейчас позавтракаем и сходим вместе.
– Ну, Костас, милый. Я быстро. Это будет последняя пачка. Я же тебе обещала. А ты не вставай. Я прибегу, и мы еще с тобой поваляемся, – она смущенно улыбнулась, – и у меня для тебя есть один замечательный сюрприз, я думаю, он тебе понравится. Я сейчас…
Он не успел ничего ответить, хлопнула входная дверь. У Костаса внезапно защемило сердце. Он встал и подошел к окну. Из-за угла улицы, на которой находилась лавка с сигаретами, выходили редкие прохожие, потом проехал патрульный автомобиль... Прошло пятнадцать минут, полчаса, час... А Элен все не появлялась. Вдруг Костаса как будто ударило током, он лихорадочно оделся и помчался в лавку. Но жены нигде не было, в лавку она тоже не заходила. Он обежал все прилегающие улицы, лавки, таверны, магазины, но ее никто не видел. Лишь к вечеру нашлась одна свидетельница, которая утром гуляла с собачкой и наблюдала, как военный патруль остановил красивую девушку в мини-юбке, сделал ее замечание за неподобающий для православной гречанки вид и потребовал у нее документы. Девушка возмутилась, сказала, что она взрослый человек и сама будет решать, в чем ей ходить и обозвала их фашистами. Те, недолго думая, грубо сковали ее наручниками, бросили в патрульную машину и куда-то увезли.
Все последующие дни Костас и его друзья искали Элен, метались по тюрьмам, моргам, больницам, ездили на ипподром, превращенный новыми властями в концлагерь для политзаключенных, но никаких ее следов так и не обнаружили. Только через неделю, через все свои связи и влиятельных друзей, в общих списках политзаключенных им удалось найти Элен. Она якобы содержалась в одной из афинских тюрем, по иронии судьбы, всего лишь в квартале от их дома. Костас обратился туда с ходатайством о свидании и разрешении на передачу, но ему было категорически отказано как в том, так и в другом, а также и в информации о ее здоровье и предъявленном обвинении. Было только сказано, что она является опасным государственным преступником.
Костас был в полном отчаянии. Помогли как всегда друзья. Оказывается, по соседству с Янисом жил один из охранников той самой тюрьмы – Андреас. Янис организовал встречу с ним и тот пообещал за определенную мзду навести справки. На следующий день Андреас все подтвердил, действительно, Элен находится в этой тюрьме, в блоке для особо опасных преступников, и добраться до нее практически невозможно. Опять тупик? Но охранник обнадежил, он сказал, что у него есть одна идейка, и он за тысячу драхм и две бутылки метаксы может поделиться ею с Костасом. Ударили по рукам. Идея состояла в том, что через день, в четверг, у начальника тюрьмы майора Спироса Панайотиса будет юбилей, ему стукнет пятьдесят. Официальный банкет с родственниками и руководством состоится в воскресенье, а в четверг, то есть, непосредственно в день рождения, Спирос устраивает пирушку для ближайших соратников в своем тюремном кабинете. Задача Костаса прийти в тюрьму и сказать, что он сын боевого друга майора и хочет поздравить его с юбилеем. А дальше, уж как получится, все будет зависеть от него, как он сможет договориться с начальником. На прощанье Андреас сказал:
– Только будь осторожней, парень. Этот Циклоп чертовки хитер и злобен, как ядовитая змея.
– А почему, циклоп?
– Это его прозвище. У него же один глаз выбит, и он всем говорит, что потерял его на фронте. Но злые языки утверждают, что в пьяной драке…
В четверг утром Костас был уже у ворот тюрьмы. Сообщил дежурному, что пришел поздравить господина начальника с днем рождения. Через часа полтора Костаса пригласили к боссу. Но сначала отобрали паспорт, тщательно обыскали, затем повели по длинному и зловещему с множеством дверей лабиринту коридоров.
Просторный кабинет с распахнутой дверью был набит офицерами. Костас сразу узнал Панайотиса по черной повязке, закрывающей поврежденный глаз. Это был крупный гориллоподобный мужчина с широким лицом, оттопыренными ушами, приплюснутым как у боксера носом и толстыми мясистыми губами. Он сидел во главе стола, заставленного бутылками и закусками, и громким лающим голосом что-то рассказывал. Его рассказ то и дело перебивался заискивающим хохотом сослуживцев. Сопровождавший Костаса военный оставил его у входа, а сам подошел к начальнику и что-то сказал ему на ухо. Тот, молча, немигающим взглядом удава посмотрел на гостя, поманил его рукой и усадил рядом с собой.
– Ты кто?
– Я Костас Ксенакис. Сын Димитраса Ксенакиса, он воевал вместе с Вами против фашистов.
– Не помню такого…