– А он Вас помнит, вот даже послал меня поздравить Вас с юбилеем и передать небольшой подарок.
Костас суетливо полез в карман, Спирос рефлекторно напрягся. Молодой человек вытащил небольшую коробочку и передал ее юбиляру, тот сразу обмяк. Это была семейная реликвия Ксенакисов, передаваемая от отца сыну, массивный золотой перстень в виде печатки, на которой была изображена красивая хищная птица с глазами из довольно крупных бриллиантов и выгравирована буква F, обозначающая слово Fenix. Это кольцо Костасу перед смертью передал отец с напутствием, чтобы он хранил его в семье и передал своему сыну. У Костаса это была единственная ценная вещь, не считая гитары, но он справедливо сомневался в том, что тюремщик оценил бы такой подарок, как гитара. Майор открыл коробочку, вытащил кольцо, внимательно рассмотрел его со всех сторон, одобрительно поцокал языком и попытался примерить. У него были короткие толстые волосатые пальцы, так что перстень с трудом удалось натянуть лишь на мизинец левой руки. Он хвастливо поднял руку, показывая собутыльникам подарок, те восхищенно зааплодировали.
– А почему отец сам не пришел? – с некоторым подозрением спросил майор.
– Да он что-то болеет в последнее время, сердце прихватывает.
– А ты чего хочешь?
– Да вот Вас поздравить хотел...
– А сам-то ты, чем занимаешься?
– Учусь в университете, сочиняю музыку, пою в ансамбле…
– Поешь? А какие песни? Эти, наверное, сатанинские, иностранные? Вон, какая у тебя прическа, как у этих волосатиков, рокеров? А ты вообще, православный?
– Конечно, православный, а песни я всякие пою…
– Парень, ну ты и наглец, – в голосе майора появились металлические нотки, единственный его глаз колко, не мигая, по-змеиному смотрел прямо в душу. – Да ты знаешь, куда ты пришел? Здесь содержатся враги православной Греции, которые забыли свои корни, продались всем этим коммунистам, анархистам и всяким там англо-американским хиппарям.
У Костаса все похолодело внутри. Он никак не ожидал такого поворота событий. А тем временем тюремщик все больше и больше приходил в бешенство. Все испуганно затихли, чутко прислушиваясь к разговору.
– Отрастил, понимаешь, волосы как у хиппи и нагло заявился ко мне. Да ты знаешь, урод, что отсюда есть только два выхода – или ногами вперед, или крыльями – на небо?
Он засмеялся довольный своему экспромту, остальные тоже с готовностью захихикали.
– Ну что Вы? У меня не было никаких таких намерений, я хотел только Вас поздравить…
– Не было никаких намерений? А мы сейчас это проверим…
Он подозвал кого-то, наверное, своего адъютанта и что-то сказал ему на ухо. Тот убежал и минут через десять пришел с каким-то военным в черном халате и с чемоданчиком.
– Для начала мы тебе сделаем нормальную прическу. Потом дальше будем разговаривать.
Тюремный парикмахер, которым оказался тот самый военный в халате, за считанные минуты лишил Костаса его шикарной шевелюры. После этой унизительной экзекуции майор критически посмотрел на студента и сказал с усмешкой:
– Вот теперь ты настоящий православный грек.
Все пьяно загоготали.
– На вот выпей за мое здоровье, да не просто так, а произнеси тост.
– Да здравствует Греция! Да здравствует господин майор!
– Я что-то не слышу радости и особого энтузиазма в твоем голосе, искренности в нем нет. Ну ладно, ты за меня выпил. А где подарок? Перстень – это мне твой отец подарил. А ты что мне подаришь?
– Я могу спеть для Вас.
– Валяй, но только пой наши, греческие песни. Если начнешь петь на иностранном языке – пристрелю. Для подтверждения серьезности своих слов, он вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя и положил на стол перед собой.
Костас из последних сил терпел все эти издевательства и был готов взорваться в каждую секунду, а тут еще такой случай представился, вот сейчас он может схватить пистолет и выстрелить в эту наглую тупую физиономию ненавистного Циклопа. И только неотступная мысль об Элен удерживала его от этого крайнего шага. Ведь он пришел сюда, чтобы хоть что-то узнать о жене, попытаться вытащить ее отсюда. И он все выдержит, и через все пройдет ради нее, ради их любви.
– Ну, давай пой, чего ждешь. Если хорошо споешь, и мне понравится, я выполню любую твою просьбу, я ведь знаю, что ты сюда не из-за подарка пришел. Но если не понравится – я тебя расстреляю.
Он опять мерзко захохотал. Вдруг Костасу показалось, что он уже где-то слышал этот отвратительный смех. Но то, что он впервые видел Спироса, можно было биться об заклад.
– А Вы выполните свое обещание?