– Я все понял, я тебя узнал, это ты убил мою Элен!
– Что? Что ты сказал? Да, как ты смеешь, сопляк?
Циклоп выхватил пистолет и всю обойму с яростью разрядил в Костаса, но и на этом не успокоился, в бешенстве, сверкая единственным глазом, хрипя и брызгая слюной, он стал топтать коваными сапогами уже безжизненное тело.
Но Костасу было уже все равно, его душа стремительно летела к Элен, к его Эвридике. Для того чтобы, наконец, им снова встретиться, пусть и на небе, и уже больше никогда не расставаться…
Павел Ремнев
Подвиг
В потоке теплого воздуха Дима вышел из метро и расстегнул куртку. Для ранней весны было очень тепло, даже жарко. Большое мартовское солнце стояло в зените, и с крыш неспешно капало: к мокрому асфальту протянулись длинные сосульки, похожие на длинные старческие пальцы с уродливыми артритными суставами.
Грязный снег лежал тут и там беспорядочными кучами. Стороны сугробов, обращенные к солнцу, напоминали грязную губку: такие же пористые и черные. От них текли грязные ручейки, исчезая в канализации, забранной частой решеткой.
Оглянувшись по сторонам, Дима быстро перебежал дорогу: «зебра» «зеброй», а если полицейского рядом нет, водители и не посмотрят, что пешеход переходит дорогу в положенном месте: обматерят, обдадут грязью, им это раз плюнуть. Парень нашел укрытие в стеклянном павильоне остановки. Присел на лавочку и достал плеер. Пропал окружающий мир с шумом машин, сигналами, навязчивой аудиорекламой. Сгинул за пеленой звуков. Дима вытянул ноги и прикрыл глаза. Его автобус еще не скоро, можно даже и подремать чуть-чуть. Но прошла всего пара минут, как его легкую дрему прервал посторонний звук. Словно писк назойливого комара, он продирался через музыку в наушниках, отвлекал гудением. Гудением?
Дима широко распахнул глаза и резко сел. Прямо на него, по тротуару, по левой стороне, летела огромная иномарка. Огромной она показалась Диме только в первую секунду. Через мгновение, он понял, что это обычная «Тойота», хоть и навороченная, последней модели. Еще почему-то Дима обратил внимание на девушку, сидящую за рулем. В эту секунду, он еще не понимал, что ей сужено стать его убийцей. Мир вокруг них остановился, как в стоп-кадре, и Дима успел увидеть, как побелели пальцы на руле, а в широко распахнутых глазах плещется паника и какое-то детское недоумение. Машинально он вытащил из ушей наушники, и в эту секунду «Тойота» на полном ходу врезалась в остановку. Дима в нелепом, отчаянном жесте вытянул перед собой руки и закрыл глаза, ожидая неминуемого удара. Но его не последовало. Вместо этого, спустя несколько секунд, он понял, что находится уже не на улице, а в помещении.
Комната, в которой оказался Дима, была загромождена огромным количеством книг и больше всего походила на какую-то частную библиотеку. Такой вывод Дима сделал, обнаружив в центре единственное кресло с торшером за ним. Кресло было изрядно потертое, но на вид очень удобное. А книги, в основном, были старые, с потрепанными, излохмаченными корешками. Их явно не щадили, а вытаскивали из полки по-простому – зацепив пальцем за корешок. Десятки забитых стеллажей стояли ряд за рядом, образовывая настоящие букинистические джунгли. Впрочем, в кажущемся беспорядке, Дима углядел систему – проходы между стеллажами, образовывающие улицы среди книжных полок, начинались от маленькой комнатки с креслом, и расходились в разные стороны, словно лучи.
Дима прошел по одному лучу, потом по второму – но ничего: все они обрывались у глухой стены крупной каменной кладки. Вздохнув, он вернулся назад, и уселся в кресло, стоявшее в центре комнаты. Было светло, хотя источников света видно не было. Взяв одну из книг, Дима начал читать, но вскоре отложил ее – она была ему знакома. Взял другую – то же самое. Тогда он сел и постарался вспомнить, как он попал сюда. По всему выходило, что Дима совершенно неожиданно вдруг оказался в этой библиотеке. Перебирая в памяти последние события, он восстанавливал хронологическую цепочку. Вот он идет на учебу… Садится в метро. Выходит на своей станции…
– Да, а дальше самое веселое! – неожиданно под ухом раздался ехидный голос.
Дима вздрогнул и вскочил с кресла. Небрежно опираясь на спинку кресла, за ним стоял пожилой мужчина: язык не поворачивался назвать его стариком, хотя лет ему было явно немало. Аккуратно расчесанные седые волосы закрывали шею, спускаясь на спину. Седая борода, скрывавшая усмешку, была внушительной и ухоженной. Глаза, черные и блестящие, смотрели с проницательностью. Дима внутренне поежился. Эти глаза, казалось, проникали в самую душу.