«Командующему 8-й гв. армией выделить наиболее укомплектованный и наиболее сколоченный стрелковый полк, офицерский состав которого имеет опыт уличных боёв и особенно опыт боёв в городе Сталинграде…
Командующему 1-й А (П) (1-й Польской армией. — С. К.) принять полк, переправить его на зап. берег реки Висла и использовать для закрепления и расширения плацдарма частей 3-й пд (п) (3-й польской пехотной дивизии. — С.К.)…», — из приказа командующего войсками 1-го Белорусского фронта командующим 8-й гвардейской армией и 1-й Польской армией о передаче стрелкового полка из состава 8-й гвардейской армии во временное оперативное подчинение командующему 1-й Польской армией.
Достаточно?
При необходимости можно привести ещё не один десяток подобных документов.
За август 1944 года потери 1-го Белорусского фронта составили 114 400 человек, в том числе 23 483 убитыми. То есть русские в августе 1944 года тоже гибли за Варшаву, как гибли героические, но обманутые своими командирами варшавяне.
К «Буру» были сброшены два советских парашютиста-офицера. Вначале он их принять отказался. Лишь 10 августа поляки через Лондон изъявили согласие на выброску советского офицера связи.
Сталин всё же прекратил наступление в Польше на других направлениях и перенацелил войска на Варшаву. В середине сентября 1944 года части 1-го Белорусского фронта совместно с частями 1-й Польской армии начали готовиться к штурму.
В период с 16 по 20 сентября на левый берег Вислы переправились шесть усиленных польских батальонов и захватили в Варшаве набережную, однако «Бур» не поддержал их. Ему нужны были не красные поляки в Варшаве, а контейнеры с оружием, боеприпасами, продовольствием, медикаментами — от красных русских.
Так ведь и контейнеры были! 15 сентября находящийся в отчаянном положении «Бур» установил, наконец, связь с советским и польским командованием. И до 1 октября 1944 года — дня окончательного подавления восстания — 16-я воздушная армия совместно с 1-й польской смешанной авиадивизией произвела 4821 самолёто-вылет на помощь повстанцам, в том числе 1361 — на бомбардировку и штурмовку войск противника.
Было сброшено 156 миномётов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов, винтовок и карабинов, 3,3 миллиона патронов, 515 килограммов медикаментов, более 100 тонн продовольствия. И это было не всё, что дали мы тогда варшавянам и после 15 сентября и до 15 сентября 1944 года.
Конечно, уже в августе у повстанцев был единственный разумный выход: пробиваться из Варшавы, из окружения, к нам. Но это означало бы крах восстания, а Бур-Коморовский и лондонцы надеялись, судя по всему, что Черчилль и Рузвельт сумеют «дожать» Сталина и побудить его или пойти на чрезвычайные усилия самому, или позволить союзникам организовать воздушную поддержку Бура за счёт челночных полётов стратегических бомбардировщиков США с посадкой на территории, занятой уже советскими войсками.
Показательно, что 3 августа, когда Сталин принял Миколайчика, тот заявил:
— Приближается минута освобождения Варшавы. С 1 августа ведётся борьба нашей подпольной армии с немцами. Эта армия уже добилась значительных успехов, хотя помощь ей извне крайне необходима.
Затем Миколайчик попросил Сталина помочь выехать ему в Варшаву.
— Но ведь там немцы, — ответил Сталин.
— Варшава будет свободна со дня на день, — хвастливо возразил «гоноровый» поляк из Лондона.
— Дай бог, чтобы это было так, — заметил Верховный.
Но всё пошло «не так», и Черчилль с «Буром» затянули песню о якобы решающем значении воздушной поддержки, причём — именно со стороны союзников. Мол, если русские позволят челночные полёты союзников на свою территорию, то Варшава победит.
«Воздушные мосты» ещё никогда и никого не спасали, разве что затягивая агонию. Так, 13 августа 1944 года представитель Британской военной миссии в СССР полковник Генерального штаба Р.Н.Бринкман писал в Генштаб РККА генерал-майору Евстигнееву, что поляки просили Лондон «сбросить дополнительное оружие и боеприпасы для 3000 человек в районе леса Кампинос в 10 милях севернее Варшавы», но американские и английские авиационные специалисты сознают, что успех таких операций более чем сомнителен (было даже употреблено выражение «такого рода операция считалась практически невыполнимой»).
Однако Черчиллю, приютившему «правительство» Миколайчика, важно было хорошо выглядеть перед поляками в видах уже послевоенных британских плутней в Польше. Поэтому Черчилль настойчиво шантажировал Сталина, подключая к этому и Рузвельта.