Вот уж что точно, то — точно!
3-го же октября 1944 года представитель Генштаба КА при 1-й армии Войска Польского генерал-майор Молотков направил маршалу Жукову и генерал-полковнику Штеменко доклад по результатам опроса офицеров Армии Людовой и Армии Крайовой, участвовавших в Варшавском восстании. Из этого обширного доклада, с которым ознакомились Сталин, Молотов, Антонов и Штеменко, я приведу лишь одно место — и так сказано уже много:
«АК выдвинула лозунг «Немец разбит, остался более сильный враг — большевики». Бюллетени генерала Бура, не считаясь с действительностью, продолжали утверждать, что эффективно помогает повстанцам только англо-американская авиация (с высоты в четыре километра. — С.К.), расценивая действия польской и советской авиации (широко использовавшей сбросы с предельно низкой высоты с ночных бомбардировщиков По-2. — С. К.), как слабые и не имеющие особого значения.
Упорно велась пропаганда против польских войск. Офицеров запугивали тем, что Берлинг якобы будет их расстреливать или же пошлёт их в концлагерь (из показаний поручика «Зенон»).
Однако личный состав действующих подразделений прошёл значительную эволюцию. В свете последних событий офицерам и солдатам АК стало ясно, что восстание генерала Бура имело исключительно политический, демонстративный характер. «Это не было военное восстание» (Из показаний офицера АК подпоручика Зигмунда)…»
К сожалению, ценой прозрения стала смерть десятков тысяч и страдания сотен тысяч обманутых варшавян и разрушенная Варшава.
Не пойму одного — почему всё то, о чём я рассказываю сегодня, нельзя было рассказать советской официальной пропаганде или хотя бы советским историкам, если не сразу после войны (тогда в польском вопросе было много щепетильного), то — в восьмидесятые годы, когда в Польше начала подниматься волна антисоветчины?
Ведь в истинном свете были бы представлены Запад, Черчилль, Миколайчик, лондонцы, «аковцы», и это не должно было затронуть чувств лояльных к СССР слоёв польского общества.
А не лояльные?
Ну, что ж, на то они и не лояльные, их не переубедить, особенно когда антисоветизм оплачен «зелёными». Но вот хвост эти не лояльные наверняка поджали бы.
Ведь их били бы в лоб — фактами!
Плюс — логическими аргументами, вытекающими из «убойных» фактов.
Однако ничего подобного по прояснению ситуации с Варшавским восстанием в СССР (не говоря уже об ельциноидной «Россиянин») проделано не было. Что тоже лишний раз наводит на вполне определённые размышления.
Вот как описывает варшавскую ситуацию в биографии Бур-Коморовского составитель справочника «Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники СССР» К.Залесский. Замечу, что сам факт включения в «россиянский» справочник о союзниках СССР биографии одного из перманентных противников СССР говорит сам за себя. Итак, Залесский пишет:
«…Имея запасов лишь на несколько дней боёв, Коморовский надеялся, что восстание будет поддержано Красной Армией, но советские войска неожиданно остановились на подходах к Варшаве и дали немцам возможность утопить восстание АК в крови… Исчерпав все средства сопротивления и так и не дождавшись наступления Советской (тогда, вообще-то, ещё Красной. — С.К.) Армии, Коморовский 2 октября подписал условия почётной (угу! — С.К.) капитуляции».
Чтобы уж покончить с этим «Буром», сообщу, что после бесславной капитуляции он был направлен в лагерь в Кольдице, весной 1945 года освобождён американскими войсками, уехал в Лондон, с 28 мая 1945 года был назначен главнокомандующим польскими (эмигрантскими) войсками на Западе, в 1947–1949 годах числился премьер-министром польского «правительства в изгнании» и в 1966 году, на 72-м году жизни, скончался в Англии близ Бирмингема.
Схожей оказалась и судьба его ровесника и подельника Хрущчеля с той лишь разницей, что Хрущчель-Хрусцель умер на шесть лет раньше своего «главнокомандующего».
Я не могу сказать: «Мир праху их», ибо они несли в мир не меч даже, а грязь и кровь.
1944 год заканчивался. Накануне наступления зимы, 28 ноября, маршал Сталин и генерал Антонов подписали директиву Ставки о подготовке и проведении Варшавско-Познанской операции с задачей не позднее одиннадцатого-двенадцатого дня наступления овладеть рубежом Пиотркувек, Жихлин, Лодзь и в дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Познань.