На первом своём заседании в новогоднюю ночь 1944 года КРН призвала поляков к борьбе в союзе с СССР за изгнание немцев, за завоевание национальной независимости и создание подлинно демократической Польши.
21 июля 1944 года, после вступления Красной Армии на территорию Польши и создания в СССР Войска Польского, Крайова Рада Народова образовала свой временный орган центральной исполнительной власти — Польский комитет национального освобождения. 22 июля он опубликовал свой манифест весьма «левого» содержания.
26 июля 1944 года было заключено соглашение между Советским правительством и ПКНО. В соглашении, в частности, предусматривалось, что как только тот или иной район Польши перестанет быть зоной боевых действий, руководство им перейдёт в руки ПКНО.
26-го же июля 1944 года премьер-министр Лондонского правительства Станислав Миколайчик направился в Москву на переговоры с Молотовым и Сталиным.
А 1 августа 1944 года в столице Польши началось вооружённое восстание под руководством антисоветской и прозападной Армии Крайовой.
Отрицать связь между событиями января и июля 1944 года и восстанием 1 августа можно, но — лишь недобросовестным, несерьёзным и невежественным людям.
Связь имелась!
Причём — самая прямая. Особых «козырей» на руках у Миколайчика, направившегося в Москву, не было, кроме политической и финансовой поддержки со стороны правительства Черчилля, Америки и той мировой космополитической элиты, которая создала «послеверсальскую» Польшу Пилсудского. Поэтому Миколайчик очень рассчитывал, что успешное восстание в Варшаве, предпринятое силами исключительно Армии Крайовой во главе с Тадеушом Бур-Коморовским, будет «сильным аргументом» на московских переговорах.
Лондонцам надо было спешить — советские войска продвигались к Варшаве, и, что было ещё более опасным для лондонских поляков, вместе с русскими на Варшаву наступала 1-я Польская армия генерала Зигмунда Берлинга из состава Войска Польского.
А Войско Польское, сформированное при помощи СССР, подчинялось Крайовой Раде Народовой и ПКНО.
Даже если бы Варшаву освободила одна лишь Красная Армия, польская столица всё равно была бы передана нами под контроль КРН. А уж если бы в Варшаву вошли войска Берлинга, шансы правительства Миколайчика на возврат к власти — и так почти нулевые — просто исчезли бы.
Поэтому ни о каком согласовании действий варшавских сил Армии Крайовой с Советским командованием, с командованием Войска Польского и руководством Армии Людовой не могло быть для лондонцев и речи.
Напротив, 22 июля 1944 года Бур-Коморовский в телеграмме своему «главнокомандующему» в Лондон, с одной стороны, заявлял о необходимости «ни на одну минуту» не прекращать борьбы с Германией, а с другой стороны, предлагал «мобилизовывать духовно всё общество на борьбу с Россией».
Правительство Великобритании располагало, естественно, информацией о готовящемся восстании АК, однако союзное Советское правительство об этом не известило. Кроме вполне понятных причин тут надо чётко отметить, что если бы Сталин знал о планах АК в связи с приближением советских войск к Варшаве, он сразу же решительно отказался бы от поддержки таких планов. То есть лондонские поляки намеревались поставить Сталина перед фактом.
30 июля 1944 года Миколайчик добрался до русской столицы, а 1 августа Бур-Коморовский начал действовать в столице польской. С любой точки зрения, и прежде всего — с военной, это была авантюра.
В Варшаве находился 16-тысячный (по другим данным — 20-тысячный) немецкий гарнизон, а силы АК насчитывали до 40 тысяч человек, но очень плохо вооружённых (около 3,5 тысячи единиц стрелкового оружия). Тяжёлого вооружения не было вовсе и быть не могло, не говоря уже о танках и авиации.
Черчилль в своей психологически и исторически лживой «Второй мировой войне» имел наглость взвалить вину за преждевременное восстание на… Москву, якобы призывавшую к нему в своих радиопередачах. Что странно, эту версию не отвергают, как полностью несостоятельную, и упомянутые выше публикаторы документов из «Русского архива».
С учётом того, что советские соединения могли вскоре выйти непосредственно к Варшаве, Московское радио действительно говорило о необходимости прямой активной борьбы поляков. 1 июля 1944 года в газете «Вольна Польска» было опубликовано за подписью генералов Берлинга, Сверчевского и Завадского большое обращение Военного совета 1-й армии Войска Польского к соотечественникам перед вступлением армии на территорию Польши.
«Соотечественники!
Чрез огненную линию фронта шлём вам, братья и сёстры, слова надежды и веры в близкое освобождение.
Поднимите гордо голову. Для Родины приближается конец неволи, приближается час возрождения свободы…»
А заканчивалось оно так:
«Все на борьбу! Не теряйте ни минуты. Беритесь за оружие! Бейте немцев!..
…Вступайте в ряды Народной Армии (то есть — Армии Людовой. — С.К.).Уничтожайте живую силу, вооружение и технику гитлеровских оккупантов.
Пускайте под откос поезда, взрывайте мосты. Сжигайте немецкие склады.
Готовьтесь все к восстанию с оружием в руках против немецкого захватчика.
К оружию, поляки!»
26 июля 1944 года к польскому народу обратилось политуправление 1-го Украинского фронта. Вот наиболее «экстремистская» часть обращения:
«Поляки!
Во имя быстрейшего освобождения вашей родной земли от немецких оккупантов всемерно помогайте Красной Армии.
Разоблачайте немецких агентов, распространяющих ложь и сеющих панику.
Помогайте частям Красной Армии поддерживать порядок. Продолжайте свой мирный труд…
Помните!
Чем скорее будет уничтожена гитлеровская армия, тем скорее наступит мир…»
То есть Москва действительно призывала поляков к борьбе. Но только кретин (или такой наглец, как Черчилль) мог ставить на одну доску пропагандистские передачи, морально готовящие людей к предстоящим боям, и конкретные оперативные решения по конкретному восстанию, да ещё и где — в столице Польши! Что — Сталин только спал и думал, как бы ему взбулгачить поляков в Варшаве?
Бред!
Но бред на высшем уровне фальсификации истории, исходящий от такой фигуры, как глава военного британского кабинета! При этом сам же Черчилль признаёт, что у Бура были запасы продовольствия и боеприпасов на семь-десять дней.
Так на что и на кого Бур рассчитывал? На Черчилля? На Монтгомери? На Эйзенхауэра? На «матку боску Ченстоховску»?
Или, всё же, на Сталина и Рокоссовского?
Расчёт был, конечно, на русских — вечно обливаемых грязью и ненавидимых, но, как понимал тот же Бур, благородных, как правило, до забвения своих интересов.
Расчёт был гнусный, но он был.
Однако на этот раз поляки — ив Варшаве, и Лондоне, как и Черчилль в Лондоне же, просчитались.
И дело было даже не в том, что Сталину не было никакой охоты русской кровью оплачивать возврат в Польшу однозначно антисоветского и антирусского правительства. Ведь в 1944 году, как и в 1939 году, поляки вели себя настолько нагло и глупо, что Миколайчик в Москве, на переговорах 6–7 августа с представителями ПКНО отверг предложение создать коалиционное правительство, представляющее все демократические силы страны.
И уже поэтому отказ Москвы в поддержке спровоцированных Лондоном варшавян был бы вполне оправдан. Конечно, жаль обманутых людей, но, в конце концов, в Варшаве «аковцы» стреляли в немцев, выполняя указания Лондона, а в тылах советских армий, освобождавших Польшу, те же «аковцы», выполняя указания Лондона, стреляли в красноармейцев.
Черчилль пишет, что «русские хотели, чтобы некоммунистические поляки были уничтожены, и вместе с тем поддерживали мнение, будто идут им на помощь».
Это — тотальная ложь, начиная с того, что в восстании, когда оно неожиданно началось, приняли активное участие и силы подпольной коммунистической Армии Людовой.
Однако нельзя, повторяю, было совсем игнорировать и тот факт, что заранее — и из заявлений, и из действий руководства АК — было ясно: «некоммунистические поляки», даже если Красная Армия их выручит, впоследствии будут уничтожать воинов той же Красной Армии. По неполным данным, только за период с 28 июля по 31 декабря 1944 года отрядами АК было убито 277 и ранено 94 советских офицеров и солдат.