Прежде всего от волшебного пенья сирен и от луга
Их цветоносного нам уклониться велела богиня;
Мне же их голос услышать позволила; прежде, однако,
К мачте меня корабельной веревкой надежною плотно
Вы привяжите, чтоб был я совсем неподвижен; когда же
Стану просить иль приказывать строго, чтоб сняли с меня вы
Узы, — двойными скрутите мне узами руки и ноги».
Так говорил я, лишь нужное людям моим открывая.
Тою порой крепкозданный корабль наш, плывя, приближался
К острову страшных сирен, провожаемый легким попутным
Ветром; но вдруг успокоился ветер, и тишь воцарилась
На море: демон угладил пучины зыбучее лоно.
Вставши, товарищи парус ненужный свернули, сцепили
С мачты его, уложили на палубе, снова на лавки
Сели и гладкими веслами вспенили тихие воды.
Я же, немедля медвяного воску укруг изрубивши
В мелкие части мечом, раздавил на могучей ладони
Воск; и мгновенно он сделался мягким; его благосклонно
Гелиос, бог-жизнедатель, лучом разогрел теплоносным.
Поющая сирена. Древнегреческая статуэтка. III в. до н. э.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Уши товарищам воском тогда заклеил я; меня же
Плотной веревкой они по рукам и ногам привязали
К мачте так крепко, что было нельзя мне ничем шевельнуться.
Снова под сильными веслами вспенилась темная влага.
Но в расстоянье, в каком призывающий голос бывает
Внятен, сирены увидели мимо плывущий корабль наш.
С брегом он их поравнялся; они звонкогласно запели:
«К нам, Одиссей богоравный, великая слава ахеян,
К нам с кораблем подойди; сладкопеньем сирен насладися,
Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец,
Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав;
Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав.
Знаем мы всё, что случилось в троянской земле и какая
Участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян;
Знаем мы всё, что на лоне земли многодарной творится».
Так нас они сладкопеньем пленительным звали. Влекомый
Сердцем их слушать, товарищам подал я знак, чтоб немедля
Узы мои разрешили; они же удвоенной силой
Начали гресть; а, ко мне подошед, Перимед с Еврилохом
Узами новыми крепче мне руки и ноги стянули.
Но когда удалился корабль наш и более слышать
Мы не могли уж ни гласа, ни пенья сирен бедоносных,
Верные спутники вынули воск размягченный, которым
Уши я им заклеил, и меня отвязали от мачты.
Одиссей и сирены. Гравюра Теодора ван Тюльдена.
Morphart Creation / Shutterstock.com
УГОРЬ ИЗ ОЗЕРА ВАЙХИРИЯ
20
В этой легенде патриархальное представление о женском духе вод как об опасной «чужой» сущности перевернуто с ног на голову. Девушка благородного происхождения обещана королю, но она не подозревает, что на самом деле это король-угорь. (В полинезийских языках — самоанском, тонганском, маори, ниуэ, таитянском, туамоту, маори островов Кука, рапануи, фиджийском, ротуманском и гавайском — пресноводного угря называют словом «туна» или созвучными словами «дуна», «фуна», «куна».) Девушка испытывает отвращение к угрю, но он упорно ее преследует, и только Мауи, герой полинезийских легенд, помогает ей скрыться от угря. Мауи убивает угря и вручает девушке его отрубленную голову, которая должна обеспечить ее племя неким ценным ресурсом. В итоге из отрубленной головы угря вырастает кокосовая пальма.
Во множестве полинезийских легенд о происхождении кокосовой пальмы фигурирует обладающий сверхъестественной силой угорь, который может принимать облик мужчины. Кокосовая пальма играет важнейшую роль в жизни обитателей островов Полинезии, которые используют все части дерева: из стволов пальмы делают барабаны; длинные и широкие листья применяют в качестве кровельного материала для крыш и стен, из листьев также мастерят подстилки, миски, шляпы, метлы; твердая скорлупа круглых орехов идет на изготовление посуды (миски, чашки, ложки), гребней для волос и крючков для рыбной ловли; из волокнистой копры плетут сетки, а из внутренней части ореха получают кокосовую мякоть и кокосовую воду.
В таитянском варианте легенды о происхождении кокосовой пальмы юную героиню зовут Хина21. Она также известна как Сина (Самоа), Хейна (Тонга), Хайна (Новая Зеландия), Ина (острова Кука). Практически во всех легендах Хина-Сина-Хейна-Хайна-Ина — девушка благородного, а иногда полубожественного происхождения. В зависимости от сюжета она или влюбляется в угря, или считает его отвратительным. Длинное, извивающееся тело угря является фаллическим символом. Так в самоанском варианте легенды Сина с презрением отвергает угря после того, как он лишает ее девственности во время купания в озере, где обитает король-угорь.