Раздирающую историю Дуньки, советской девушки, не желавшей возвращаться домой и силой захваченной чекистами («Она отбивалась, как тигрица», пишет Коряков), автор дает с каким-то странным, садистическим удовольствием. Почему у того, кто так братски заботился о Ленхен, никакого милосердия не нашлось в сердце для Дуньки, в жилах которой течет наша родная русская кровь?
Я не мог удержаться от возражений по этому поводу, так как здесь, на улицах Парижа, мне, как и другим, так часто приходится встречать подобных Дунек – бедных русских девушек, у которых большевизм отнял все, не только отцов и братьев, погибших, когда в концлагере, когда на поле боя за сталинские завоевания, не только человеческую жизнь, но даже устои и воспитание. Но каждый раз, когда имеешь терпение ближе вглядеться в судьбу такой беглянки, для которой все слилось в протесте, дли которой все лучше, чем большевицкое рабство, находишь в ней, сквозь всю внешнюю грубость и простоту, говоря словами Некрасова: «Золото, золото – сердце народное».
Не удивительно, что иностранец, никогда не изведавший их доли, часто не может их понять и смотрит на них с презрением… Но как Коряков, сам сын того же великого народа, сам знающий большевизм, сам «выбравший свободу», не видит в них сестер? Или ему кажется, что его случай – исключение, а все остальные новые эмигранты – низший сорт?
Все это – молвит без обиды; я очень высоко ставлю творчество Корякова и его идеологию; но видно, что он еще ищет себя и во многом не нашел настоящей точки зрения.
Третья книга, о которой нельзя не упомянуть, носит название «Я выбрал виселицу» и, якобы, написана со слов самого генерала Власова хорошо знавшим его человеком. Но для каждого, знакомого с Власовским движением, с первых же строк делается ясно, что это – просто грубый подлог, исходящий из советских кругов. Это доказывают многочисленные анахронизмы (то и дело различные действия приписываются лицам в такое время и в таком месте, когда это физически было невозможно), но еще более утрированное стремление доказать, что все дело Власова было с самого начала – «и глупостью, и изменой». Иностранцев, совершенно неосведомленных о фактах, это «произведение» может порою ввести в заблуждение; всякий русский антибольшевик с презрением отбросит эту фальшивку; легко понять, кто и зачем ее сфабриковал! Характерно, что книга издана большим тиражом и по довольно дешевой цене.
Скажу несколько слов еще об одном литературном событии. Весь русский Париж возмущен рядом статей известного французского писателя Франсуа Мориака[26], опубликованных в «Фигаро», в которых он настойчиво проводит идейку, что, мол, беда не в коммунизме, а в русской нации, что большевизм продолжает дело русских Царей, и т. п., и т. п., повторяя все те тошнотворные благоглупости о России, в каких испокон века изощряются ее враги.
Мориак – воплощение идиотизма известной части французских «правых». Для них ксенофобия, бессмысленная ненависть к иностранному вообще, заслоняет лик действительного врага – мирового коммунизма – и мешать им видеть настоящих союзников – угнетенные большевизмом народы.
«Россия» (Нью-Йорк), 26 февраля 1948, № 3821, с. 3–4.
К истории эмигрантской монархической печати
В заметке по поводу кончины Н. Э. Вуича[27], в «Нашей Стране» от 4-го января, А. Ростов[28], перечисляя основных сотрудников некогда выходившего в Риме журнала «Русский Клич», то ли по рассеянности, то ли по недостатку места, не упомянул меня. Свой список он завершает грустными словами! «Из них сейчас я один остался в живых».
Как факт, я тоже. А что я там работал, легко убедиться, перелистав комплект журнала. Впрочем, можно и без того. В книге покойного профессора Б. Н. Ширяева «Ди-Пи в Италии» (Буэнос-Айрес, 1952) имеется такой абзац:
«Первыми примкнувшими к "Кличу" Сакова[29] и Вуича были Викторов и я. За ними потянулась лагерная молодежь. За границей откликнулись молодые Рудинский и Каралин[30], старик Юрпе. «Клич» стал выходить уже брошюркой, не хуже, а даже и лучше многих народившихся тогда по германским лагерям русских изданий. В Италии он был единственным».
Не помню, возникали ли у меня контакты с Н. Э. Вуичем. Зато переписывался я с Б. Н. Ширяевым и с А. Н. Саковым; с этим последним, с перерывами, до самой его недавней еще смерти, неожиданной, безвременной и глубоко меня огорчившей. Кроме того, два или три раза он, приезжая в Париж, урывал время встретиться со мной, и беседы у нас всегда получались сердечные и интересные.
26
Франсуа Мориак (1885–1970) – французский писатель, один из самых крупных католических писателей XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе.
27
Николай Эммануилович Вуич (1897–1976) – общественный деятель. Выпускник Пажеского Его Величества корпуса. Сражался в рядах Добровольческой армии. В эмиграции с 1920. Жил в Югославии, Франции, Италии, Люксембурге, Бельгии. Почетный директор Судебной палаты Европейского содружества. Начальник Походной Канцелярии Великого князя Владимира Кирилловича. Один из основателей журнала «Русский клич» (Италия, 1948–1949).
28
Сергей Викторович Сигрист (псевдонимы А. Ростов, проф. Гротов, Сиверс; 1897–1986) – журналист, общественно-политический деятель. Монархист. Окончил Императорское училище правоведения в Петербурге. Профессор международного права. В 1930 был обвинен в участии в монархическом заговоре академика С. Ф. Платонова и приговорен к 5 годам заключения. Во время Второй мировой войны воевал в штрафбате. Попал в плен. Занимался антикоммунистической деятельностью как публицист. После войны жил в Италии, преподавал русский язык. Многолетний сотрудник газеты «Наша страна» (Буэнос-Айрес). Генеральный секретарь Российского Народно-Монархического Движения. Наблюдатель Русской Православной Церкви зарубежом в Ватикане.
29
Александр Николаевич Саков (1915–1974) – ученый-экономист, общественно-политический деятель. Окончил факультет политических наук Римского университета. Работал в Институте земледелия в Риме. Секретарь Русского собрания в Риме.
30
Каралин (наст. имя Владимир Семенович Гацкевич; 1917–1985) – журналист. Секретарь редакции смоленской газеты «Ударная стройка». Библиограф в Смоленской центральной библиотеке. В период немецкой оккупации ответственный секретарь газеты «Новый путь». С 1950 жил в США, работал диктором радиостанции «Голос Америки». В 1958 вернулся в СССР.