Выбрать главу

Но тут фантастика-то, она даже и не научная – возразите вы. Перечитайте роман Крыжановской, где она описывает нравы будущего, и сравните их с тем, что мы сейчас воочию видим… Просто кажется, что она слетала о грядущее и составила о нем яркий, но вполне реалистический репортаж!

В данном же случае, на еще более пугающие размышления наводит, что и без того нам, годы назад, блестящий обломок Серебряного века Сергей Маковский[155] сообщал:

И зверя, выходящего из моря,Я видел, страшного очам,

а Дракон, – его нам совсем недавно детально изобразил Иван Елагин[156], и даже почитай, что взял у него интервью:

Я люблю девчонок хрупкихПоутру, поутру.Я их прямо в мини-юбкахТак и жру, так и жру,

угодно было поделиться с нами мыслями его величеству королю ящеров. Брр… Как во время оно выражался одни из паладинов Карла Великого: «Я люблю есть рыбу, но не хотел бы, чтобы рыбы меня съели». А тут даже и не рыбы…

И то, если вдуматься… Раньше нашу планету, при всех творимых на ней грехах, ограждали вера и мужество; от каковых ныне мало что осталось. Ну и выходит: «Придите и пожрите нас!». Кто-либо и придет – из глубины ли морей, из безвоздушного ли пространства, прямо ли из преисподней – скоро эта тайна раскроется.

У Нарциссова, однако, встречаем мы и иные столь же загадочные и, пожалуй, не менее леденящие глубины. Ведь вряд ли он читал Говарда Филипса Лавкрафта[157] – этот талантливый американский писатель у себя на родине почти не известен, хотя Европа им зачитывается, и во всех книжных магазинах Парижа вы найдете его рассказы, романы и стихи, по-французски или по-английски, – на выбор.

И между тем, перекличка между двумя авторами, русским из Прибалтики и американцем из Новой Англии, кидается в глаза.

Комната, куда нас вводит Нарциссов:

Этой комнаты жильцы боялисьИ хранили в ней ненужный хлам,

как раз она описана в рассказе «Сновидения в ведьмином доме»: чердак, где перепутались безумные линии, и пол, потолок и стены сталкиваются в головокружительных уклонах.

Зеркала, в которые любит смотреться Нарциссов:

Эксперименты с зеркалом – вы селиПеред стеклянной глубинойИ в двойника вперили взгляд: отселеДля вас начнется мир иной.

О, мы знаем, какого чудовищного партнера он там увидит: Лавкрафт нам про это поведал в кошмарном рассказе «Чужак».

Впрочем, этот двойник, Черный человек, он ведь ходил и к другим незаурядным стихотворцам, – наравне к Альфреду де Мюссе[158] и к Есенину; так что Нарциссов тут в хорошей компании.

Мы здесь целиком в сфере чародейства, и ничего удивительного, что герой Нарциссова комментирует:

Ух, не любят таких там, в Святой Эрманде!– Перекрутят, как жгут,А потом и сожгут!

Да, может, и правильно сделают? Нарциссов вон и сам себя, спрашивает:

Это что ж? Колдовство?

– а то что же? Он нам умеренно повествует:

В моих экспериментах с зеркаламиБыл странный случай…

Наверное, и не один!

Потому что ведь

В зеленой глуби, без движеньяВ прозрачных потайных углах.Живут бездонно отраженьяВ двух параллельных зеркалах.

Такой чернокнижной, герметической и пленительной поэзии в русской литературе не было со дней Сологуба с его неясными магическими заклинаниями. Помните?

Белей белил, алее лалаБыла бела ты и ала.

Есть тоже у Нарциссова грандиозное, пластическое стихотворение, как и надлежит, под латинским названием «In somnis…»[159], но и античность у него оборачивается сплошным мистическим ужасом (что, между прочим, весьма даже и верно: этого в ней было много).

На дальней вилле Люция Марцела[160]В ту ночь мы пировали до утра…

Всем, кто любит и понимает поэзию, определенно советую «Шахматы» прочесть, но только… не о полуночи н не наедине. Кроме разве тех, кто знают «петушиное слово», о котором Нарциссов свидетельствует так:

Вспетуши ты скажинное слово —И сейчас же рассеется ночь…

Впрочем, будем справедливы. Поэт нам объясняет и истинный, правильный путь борьбы со злом и с тьмою; в стихотворении, носящем характерное название «В церкви»:

И пускай на миг, но я светлею,Я в дыму кадильном, точно сон,Голубой, как небо Галилеи,Вижу Твой синеющий хитон.

«Русская жизнь» (Сан-Франциско), 7 февраля 1975, № 8137, с. 5.

вернуться

155

Сергей Константинович Маковский (1877–1962) – поэт, издатель, журналист, художественный критик. Масон. Сын художника К. Е. Маковского. С 1920 в эмиграции. Был одним из редакторов газеты «Возрождение». Опубликовал сборники стихов и книги «Портреты современников» и «На Парнасе „Серебряного века“». Председатель Объединения русских писателей в Париже. В 1946 сотрудничал с Союзом советских патриотов и газетой «Советский патриот».

вернуться

156

Иван Венедиктович Елагин (наст. фамилия Матвеев; 1918–1987) – поэт, переводчик. Во время войны жил в Киеве, в 1943 через Германию перешел в американскую зону оккупации. Находился в лагере для перемещенных лиц (Ди-Пи), затем жил в Мюнхене. С 1950 жил в США, работал на радио «Свобода», преподавал в колледже, затем стал профессором русской литературы Питтсбургского университета. Печатался в «Новом журнале» (Нью-Йорк), публиковал стихи и переводы.

вернуться

157

Говард Филлипс Лавкрафт (Howard Phillips Lovecraft; 1890–1937) – американский писатель и журналист, работавший в жанрах ужасов, научной фантастики, т. н. «фэнтези».

вернуться

158

Альфред де Мюссе (Alfred de Musset; 1810–1857) – французский поэт, драматург, писатель. Крупнейший представитель романтизма.

вернуться

159

«Во сне…» (лат.); начало латинского выражения «in somnis veritas» – «во сне правда».

вернуться

160

Луций Нераций Марцелл (Lucius Neratius Marcellus; I–II вв. нэ.) – политик, сенатор времен Римской империи.