Летний вечер
В одном из самых ранних стихотворений Ирина Одоевцева[161] вполне ошибочно предсказала свою судьбу, – вероятно, от излишней скромности:
Маленькая поэтесса быстро стала большой и, кажется, не раз жалела о тех временах, когда была еще маленькой:
На Гумилева, тем паче, жаловаться не приходится. Вскоре, после стихов, где он был назван Одоевцевой впервые, он стал ею гордиться, как своей лучшей ученицей, которой он обеими руками передавал свой опыт.
Даже если бы Одоевцева не была настоящим, большим поэтом сама, не разделяла бы много лет жизни с другим замечательным поэтом, ее покойным мужем, Георгием Ивановым, не имела за плечами интереснейших встреч в литературных кругах, – одни ее воспоминания о Гумилеве, наверное, сохранили бы навсегда ее имя для потомства, как автора книги «На берегах Невы» и «Баллады о Гумилеве».
Но, конечно, чтобы написать эту последнюю, как раз надо было быть крупным поэтом. Она, баллада эта, рискну сказать, – одна из лучших вещей у Одоевцевой.
Вообще, все те стихи, где она упоминает о своем великом учителе, – подлинно прекрасны и выделяются глубиной чувства и мысли.
Ликующее, полное радости творчества, стихотворение:
Мистическое, загадочное стихотворение «Поэт»:
И перл всего, «Памяти Гумилева», – в котором звучит потусторонняя правда:
В стихах самого первого периода, в только что вышедшей книге Ирины Одоевцевой, «Златая цепь» (Париж, 1975), они собраны в разделе «В те баснословные годы», – есть особая прелесть и, позволю себе признаться, мне они всего милее.
Хотя ее талант, – который, надо полагать, не осмелится теперь отрицать даже и самая «злая» пресса, – значительно развернулся потом; и как много замечательных отзывов можно бы привести, взяв из ее позднейших произведений!
Одно все же процитирую:
Она имеет полное право сказать, как говорит:
Для нее и теперь, как она сообщает нам в другом месте, часто:
И, вопреки всей горечи эмигрантского существования, отразившейся в ее поэзии достаточно ясно, она не без удивления отмечает:
Столь велика жизнеспособность ее музы, такой могучий источник сил и бодрости продолжает пробиваться в ее душе, что она чувствует:
Пожелаем, чтобы оно так и было, и чтобы наша современница, уходящая корнями в легендарную эпоху Серебряного Века, еще о многом рассказала нам, в стихах и в прозе; кто из нас не отложит книги других поэтов, чтобы внимать ее голосу, в котором подлинно слышны «Отголоски райского пенья»[162]?
«Русская жизнь» (Сан-Франциско), 12 августа 1975, № 8249, с. 3.
Вместо некролога
Опять дурные новости из Парнаса. Там все время что-нибудь случается, – и обычно, плохое.
Уехала в СССР, 11 апреля, самолетом, поэтесса Ирина Одоевцева, в прошлом ученица Гумилева, позже жена Георгия Иванова и, много лет после его смерти, вторым браком, – Я. Н. Горбова[163], тоже ныне уже покойного, редактора вместе с князем С. С. Оболенским[164] журнала «Возрождение».
161
Ирина Владимировна Одоевцева (1895–1990) – поэт, писатель. В 1922 эмигрировала, жила преимущественно в Париже. Автор известных мемуаров «На берегах Невы» и «На берегах Сены». В 1987 вернулась в СССР, в Ленинград.
163
Яков Николаевич Горбов (1896–1981) – писатель, поэт, литературный критик, редактор. Участник Первой мировой и гражданской войн. В эмиграции в Германии, затем во Франции. Публиковал стихи, романы на французском и русском. Редактор журнала «Возрождение» (Париж).
164
Сергей Сергей Оболенский, князь (1908–1980) – историк, редактор. С 1920 в эмиграции, жил в Венгрии, Германии, Франции. Преподавал в Русском институте при Католическом университете в Париже. Участвовал в движении младороссов. Редактор журнала «Возрождение» (Париж).